Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Энн вспоминала в 1972 году свои ощущения. Она говорила: «То, что перед нами немец, стало ясно с первого взгляда, какая бы арабская табличка ни висела у него на двери. Его манера говорить была очень нервной и в то же время дружелюбной, словно ему все наскучило и он рад развлечься. Не спросив даже, кто мы, он впал в полуистерическое настроение и с готовностью делился признаниями, воспоминаниями, сожалениями… Он сравнивал с собой мировых диктаторов: Гитлер слишком нетерпелив; Перон, с которым он работал, был также слишком нетерпелив. И Насер тоже. А вот «дядя Йося» — Сталин мог позволить себе выжидать».

В тот же день Стивенсона и Энн арестовали, однако к тому времени они уже отправили за пределы Египта все, что могло их компрометировать. Но все же власти выслали их из страны, посадив на первый же подходящий самолет той же ночью.

Они радовались, что так легко отделались. Неделей раньше Стивенсон получил телеграмму: «Майк» советовал ему немедленно покинуть Каир ради собственной безопасности. «Майком» был Лестер Пирсон, министр иностранных дел Канады. Впоследствии он рассказал Стивенсону о том, что угрозы исходили от известных нацистов, рассуждавших в присутствии канадских сотрудников разведки об Энн и Стивенсоне — «этих жидовских любовниках». В Каире Стивенсону и Энн угрожали и напрямую. Их пригласили поужинать с египетским журналистом, в обязанности которого входило поддерживать хорошие отношения с иностранными корреспондентами и докладывать о них правительству. Вечер проходил в совершенно дружелюбной обстановке, когда один из гостеприимных египтян вдруг четко проговорил: «Если вы продолжите копаться в грязи, ваши тела завернут в ковер и положат на ступени вашего посольства». Стивенсон и Энн не сразу поняли, что фраза была тщательно подготовлена и произнесена совершенно всерьез. Представители иностранного журналистского корпуса провожали их в аэропорту, чтобы удостовериться, что они сядут на свой самолет, и не покинули их даже после таможенного контроля.

… Профессор Иоганн фон Леере был доктором философии и профессором истории в нацистской Германии. Он с удовольствием говорил, что Гитлер «впитал мощь немецких гранитных гор через отцовскую кровь». Профессор был помешан на идее крови и стали. Он возмущался, что после войны его держали в «еврейском» концентрационном лагере, имея в виду американских евреев. На самом деле ему пришлось сидеть и в русских, и в восточногерманских лагерях.

С помощью коммунистов его отправили в Западную Германию, где он связался с посланцами Ватикана. Братство считало его выдающимся специалистом по расовым вопросам. Ему удалось собрать свою семью в Италии и затем перебраться в Аргентину. Через несколько месяцев он был уже на пути в Каир. Как ни странно, Леере пропагандировал идеи, которые при ближайшем рассмотрении оказались более всего полезны коммунистам: «Германцы вновь объединятся. Их естественными друзьями и союзниками являются арабы. Арабы должны сплотиться под руководством Насера. Израиль — это нелепость, которую предстоит уничтожить. Сионисты несут ответственность за 90 % травли Насера в печати. Египтяне поют нормальные песни, пока дядюшка Хрущев не вмешивается со своей русской балалайкой».

Он говорил Стивенсону: «Отто Скорцени — неисправимый авантюрист. Он делает бизнес и тут, и в Южной Америке, и в Африке, и везде, где существует наше братство. Когда он приедет в следующий раз, я вас с ним познакомлю». Конечно, сделать это ему так и не удалось. Стивенсон подозревал, что конечной точкой пути Леерса была его родина, Восточная Германия.

За встречей с Леерсом последовал разговор с генералом Геленом, состоявшийся в 1972 году. После войны Гелен отдавал приказы об отправке различных немецких «экспертов» в Каир. По мнению некоторых аналитиков, он сделал это после того, как Насер пришел к власти, так как Вашингтон считал новый Египет ценным союзником. Факты говорят о другом. Задолго до того, как в январе 1952 года был свергнут король Фарух, в Каир и другие крупные города Ближнего Востока направлялось множество эсэсовцев и гестаповцев. К середине 50-х в одном только Египте их сосредоточилось так много, что Гелен туда послал связного — бывшего лидера гитлерюгенда — Германа Лаутербахера.

Еще один оправившийся от испуга нацист, присоединившийся к каирской клике, оказался коллегой Бюнша. Они оба работали под руководством Эйхмана в еврейском отделе центрального аппарата службы безопасности.

Бывший капитан СС Алоис Бруннер, о котором говорили, что его повесили русские, на самом деле бежал, намереваясь присоединиться к организации Гелена. В целях безопасности его отправили в Дамаск. Там он работал директором сирийско-немецкой компании «Отрако» под именем Джорджа Фишера. В Каире он делил офис с Герхардом Баухом, пасынком помощника Гелена — генерал-майора Ганса-Генриха Воргитского. Для Бауха прикрытием стал немецкий концерн тяжелой промышленности «Квандт».

Список можно продолжать. Беглый взгляд на серийных убийц может поведать нам кое-что и об их защитниках. Возвращаясь к Шахту и Скорцени, можно сказать, что они — банкир в нелепом пальто и авантюрист с обезображенным шрамом лицом, так удачно выдавший свою дочь замуж, — были любопытной парой.

Шахт обладал чутьем на деньги, которое вывело его на Мартина Бормана. В 1931 году они встретились, чтобы обсудить финансы Гитлера. После этой встречи Шахт писал Гитлеру: «Ваше движение содержит такую великую правду, что Вам так или иначе не миновать победы». И он взялся за создание финансовых запасов партии. К 1933 году Шахт вынудил Густава Круппа и других известных немецких промышленников вносить на счет Гитлера огромные суммы. В это время Борман полностью контролировал все доходы Гитлера. Рурские бароны говорили им: «Спасибо, продолжайте в том же духе», пока нацисты громили коммунизм, социализм, профсоюзы и еврейских конкурентов.

Шахт боролся с евреями несколькими изощренными способами. Самой удачной своей находкой он считал налог, взимаемый с каждого еврея, эмигрировавшего в Палестину. За каждого еврея Всемирная сионистская организация вносила 15 тысяч марок, что составляло четверть годовой зарплаты Шахта на посту президента Рейхсбанка. До 1951 года, когда он в Индонезии говорил со Стивенсоном о своих планах по возрождению могущества Германии, он уже побывал в 23 тюрьмах. О Круппе Шахт отзывался с презрением. Его зять тем временем находился в Испании.

Одно из направлений деловой активности — «управление десантных стратегических войск» — Скорцени описывал таким образом: «Используемые термины позволят нам провести водораздел между военными операциями, выполняемыми войсками в униформе, и политическими, которые проводятся гражданскими сотрудниками. Первейшей задачей директора этого управления является планирование операций с учетом того, что мы располагаем самыми разнообразными силами. При этом директор обязан полностью использовать все существующие возможности военной и политической разведки для выбора целей и оценки приоритетов. Некоторые из целей необходимо изменять время от времени в соответствии с развитием политики, остальные будут сохранять свое значение. Методы нападения подлежат постоянному пересмотру. Значительная часть сил должна находиться в состоянии полной боевой готовности для выполнения особых задач».