Эндрю Коллинз - Врата Атлантиды

Это отнюдь не означает, что легенда о Семи Городах была порождением либо мавров, либо португальцев; подлинные источники этой давней традиции затерялись на перепутьях веков. Семь — число, преобладающее в легенде об Антилии и, в частности, — об островах в Западном океане. Семь городов, семь бухт, имеющих особые названия, семь епископов, семь островков, семь Атлантид, семь Плеяд, семь островов, посвященных Прозерпине (согласно Марцеллу), и семь частей, или «округов», города атлантов, как указывает неоплатоник Амелий.

Не являются ли Семь Городов усложненным вариантом гораздо более архаичной традиции, связанной непосредственно как с ядром мифов об Атлантиде, так и со средневековой традицией поисков Антилии? Это более чем вероятно, и этой теме и будет посвящена следующая глава.

А пока давайте на минутку вернемся к первооткрывательскому труду американского историка Л. М. Хоси. Анализируя лингвистический корень имени Атлас, он высказал предположение, что «если бы… нам удалось отыскать страну, на разговорном языке которой слово «Атлантида» сохраняло бы свой первозданный корень, мы могли бы с полным основанием утверждать, что нашли следы погибшей расы».

Однако вслед за этим Хоси говорит о том, что интересующая нас «страна» — это «живописные долины Анахуака» (так в доколумбовские времена называлась Мексика). Обращаясь к аббату Брассору де Бурбуру, видному французскому филологу и лингвисту XIX в., осуществившему глубокие исследования религиозных верований и мифологии Центральной Америки, он продолжает: «Здесь мы также находим корень tl или atl, означающий «вода»; именно от этого корня и произошло название Атлан, то есть «у самой воды или посреди вод».

Но возможно ли предположить, что разговорный язык туземных народов Центральной Америки может иметь какое-либо сходство с тем, как именовали Вест-Индию финикийские и карфагенские торговцы? Как увидим, изучение этой фантастически увлекательной, но лингвистически труднодоказуемой линии сходства позволит нам получить весьма любопытные данные о возможных источниках легенды о Сете Цитадес.

Дата — 18 ноября 1519 г. После нескольких месяцев подвигов, позволивших открыть нечто совершенно невиданное на страницах исторических хроник, испанский конкистадор Эрнандо Кортес вступил в Теночтитлан, сияющую великолепием столицу империи ацтеков, расположенную, кстати сказать, на острове посреди озера. Десятки тысяч ацтеков, одетых в нарядные, красочные одежды, стояли по обеим сторонам дороги, которая вела в город. Навстречу им вышел отряд из нескольких сотен ацтекских воинов, облаченных в шкуры животных и странные шлемы, украшенные плюмажами из перьев. Это были телохранители Великого Владыки ацтеков — Мотекузомы II, более известного миру под именем Монтесумы. Грозного повелителя несли на золотых носилках четверо наиболее знатных горожан, двигавшихся медленным, величественным шагом.

Кортес, в своих сияющих доспехах, ехал на великолепном коне. Его окружал отряд отборных всадников, а буквально в нескольких шагах позади них двигались не более 300 вымуштрованных пехотинцев, маршировавших под завывание труб и грохот барабанов. Некоторые несли яркие знамена, в том числе и личный штандарт Кортеса, под которым его крошечное войско преодолело столько преград с того дня, как конкистадоры высадились в Новой Испании.

Вслед за испанцами шагали 4000 свирепых воинов из воcточной провинции Тлакскала, украшенных пестрыми перьями. Потерпев от испанцев не менее четырех жестоких поражений, они стали самыми рьяными союзниками Кортеса в его планах покорения державы ацтеков.

Это, вне всякого сомнения, было величайшим актом чистейшего безумия, устроенным Кортесом и его честной компанией. Монтесума мог в любой момент отдать приказ всем жителям Теночтитлана атаковать отряд чужеземцев. И те, кто не был бы убит сразу, были бы тотчас взяты в плен и принесены в жертву в храмах, залитых кровью многих тысяч человеческих жертв. Однако Кортес был незаурядным испанским полководцем.

Эрнандо Кортес родился в 1485 г. в Меделлине, небольшом городе в провинции Эстремадура на западе Испании. С детства он отличался воинственным духом, смышленостью и остротой ума. Отец хотел отдать его в школу законоведов. Однако у молодого кабальеро были совсем другие планы. Проявляя особую склонность к карьере военного, он воспользовался представившейся возможностью и в 1504 г. отплыл в Новый Свет. Спустя семь лет Кортес присоединился к Диего Веласкесу и его беспощадным конкистадорам, участвуя в жесточайшей колонизации Кубы. Вскоре он стал приближенным Веласкеса и его секретарем. Однако затем Кортес выразил принципиальное несогласие с полубезумной и кровопролитной политикой губернатора ив 1518 г. попытался привлечь внимание правящего совета Испаньолы к жестоким действиям Веласкеса. Кортес и его сторонники были тотчас арестованы, однако ему удалось бежать и воспользоваться правом убежища в церкви. Здесь два конкистадора и устроили жаркий диспут, после чего Кортесу было пожаловано имение с пахотными землями неподалеку от Сантьяго, и он на какое-то время предался заботам сельской жизни.

Однако вдохновленный достигшими Кубы известиями об открытии в Новой Испании (так конкистадоры окрестили Американский континент) огромной неведомой империи, Кортес решил отправиться на покорение новых земель. Главными движущими мотивами для него были золото, слава и обращение язычников-туземцев в римско-католическую веру. Особенно будоражащими воображение слухи стали после возвращения в 1517 г. с Юкатана испанской экспедиции во главе с Эрнандо де Кордова. Его судно, отплывшее от берегов Кубы, держа курс на Багамские острова, было унесено штормом, и вскоре конкистадор со своими сподвижниками оказались у берегов Юкатана. Здесь испанцев ожидал весьма негостеприимный прием со стороны местных жителей, по-видимому, воинов майя, вооруженных куда лучше, чем туземцы, с которыми испанцам доводилось прежде сталкиваться в Вест-Индии. Более того, они умели строить каменные здания и храмы, чего испанцы не видели ни на одном из островов Вест-Индии. Любопытнее всего, что Кордова придерживался мнения, что «это и были знаменитые Семь Городов» — факт, который не мог остаться незамеченным со стороны губернатора Кубы Диего Веласкеса и его молодого секретаря Эрнандо Кортеса.

1 мая 1518 г. с Кубы к берегам Юкатана отправилась вторая экспедиция под командой Хуана де Грихальва. Непрошеных гостей ожидал столь же недружелюбный прием со стороны местных жителей — майя; тем не менее Грихальве удалось пробиться в глубь полуострова и достичь земель современной провинции Табаско на берегу залива Кампече, неподалеку от местонахождения крупного города майя — Комалькалько. Затем он отправился далее к северу вдоль побережья залива и открыл два небольших острова, лежащих неподалеку от берега. Один из них он назвал Исла де лос Сакрифисиос [22] Исла де лос Сакрифисиос (Islade losSacrificios) (исп.) — остров жертвоприношений. , поскольку испанцы обнаружили на нем бесчисленные скелеты и залитый кровью храм, в котором явно совершались человеческие жертвоприношения. Практика таких жертвоприношений была обнаружена в Новом Свете впервые.