Борис Греков - Грозная Киевская Русь

Следы революционного происхождения законодательства о закупах очень заметны. Закупу гарантировано право суда со своим господином и право уходить от господина «искать кун»: довольно точно определены случаи ответственности закупа за господское имущество, значительно защищены имущественные и личные права закупа. Бросается в глаза рассчитанная на политический эффект декларативность некоторых статей, касающихся закупа: господин может безнаказанно бить закупа только «про дело», но отнюдь не «без вины», «не смысля» или под пьяную руку. В этих всех гарантиях ясно чувствуется безвыходное положение закупа до восстания 1113 г. и желание законодателя поставить границы, хотя подчас и чисто словесные, господскому произволу.

Если есть основание полагать, что эти «гарантии», сослужив свою службу, преданы были забвению, то едва ли можно сомневаться в полной реальности штрихов, характеризующих положение закупа в господском хозяйстве.

Закупу посвящен специальный отдел в Уставе в. к. Владимира Всеволодовича Мономаха, входящем в состав так называемой «Пространной Правды Русской». Ввиду того, что этот отдел «Правды» – «О закупе» (по Троицк. IV сп., ст. ст. 56—62) один из самых трудных для понимания вообще, – почему в нашей литературе в толковании его и существует так много разногласий, остановлюсь на наиболее важных его местах именно для того, чтобы в своих выводах не быть голословным. Ст. 56 о том, что закуп за побег от господина превращается в раба, но что он в то же время может открыто уходить «искать кун» или даже бежать в суд с жалобой на своего господина, достаточно ясна, если не считать не совсем ясное «искание кун». Мне все же кажется, что здесь идет речь о том случае, когда закуп по соглашению со своим господином отправляется раздобывать деньги, в данный момент необходимые закупу для выхода из закупнического состояния. Закуп, стало быть, формально, юридически имеет право ликвидировать свои отношения с господином, подобно московскому кабальному человеку в ранний период существования этого института. В этом отношении положение закупа было, может быть, даже не столь безнадежно, как положение крепостного смерда, едва ли имевшего какие-либо сроки своего освобождения, а если и имевшего, то, надо думать, с очень значительными ограничениями. «Правосудие Митрополичье» вполне подтверждает эту правовую реальность для закупа уйти от своего господина: «А се стоит на суде челядин-наймит (это и есть «закупный». – Б.Г .), не похочет бытиу осподаря». Закон ясно говорит: «Несть ему вины», но с него в этом случае господин имеет право взыскать «вдвое задаток». Вот для чего закупу необходимо «искать кун».

Две следующие статьи, 57 и 58, возбуждают много споров. Я не буду разбирать каждое мнение в отдельности, а попробую изложить собственное понимание этих двух статей, внутренне между собою связанных. Привожу здесь эти обе статьи целиком. «А иже у господина релейный закуп будеть, а погубить воински (в др. вариантах «свойскы») конь, то не платити ему (но еже дал ему господин плуг и борону, от него же купу емлеть, то ему погубившу, платити) [242] : аще ли господин его отслет на свое орудие, а погибнет и без него, того ему не платити господину (ст. 57). Оже из хлева, из забоя выведуть, то закупу того не платити, но еже погубит на поли или на двор не вженеть и не затворить, где ему господин велел, или орудия своя дея погубит, то ему платити» (ст. 58). Часть текста, взятая мною в скобки, представляется мне пояснительной вставкой на том основании, что она по содержанию и по форме вклинивается в текст «Правды», говорящий об очень определенном предмете. Обе эти статьи говорят о релейном закупе (стало быть, закуп может быть и не релейным, как и кабальный человек московский) и о господском коне, с которым закуп не расстается в своей работе. Предусматривается здесь несколько случаев: 1) господский конь погиб в то время, когда закуп работал им на своего господина (на барщине); 2) господский конь погиб в отсутствие закупа, посланного хозяином на другое дело; 3) коня украли из закрытого помещения, куда его загнал закуп, исполнив таким образом свои обязанности; 4) коня украли по небрежности закупа (он не загнал его, куда следовало); 5) хозяйский конь погиб в тот момент, когда закуп работал им на себя. В первых трех случаях закуп за коня не отвечает и убытков в случае погибели коня не возмещает; в двух последних случаях закуп обязан выплатить хозяину стоимость коня.

Вставка относительно плуга и бороны, сделанная по аналогии с сюжетом о коне, мне представляется, имеет следующий смысл: плуг и борону господин закупу «дал», т.е. предоставил ему право пользования этими орудиями под условием возмещения убытка в случае их гибели. Это «дал», ни разу не приложенное к коню, показывает, что коня господин закупу не давал, конь все время находился в господском хлеве или забое, закуп только берет его тогда, когда требуется по ходу работы на хозяина и в отдельных случаях на себя, конечно, с разрешения хозяина; между тем плуг и борона «даны» хозяином закупу, и он держит их у себя дома, на своем участке. Поэтому здесь не может быть никаких сомнений: хозяин дал и требует, чтобы закуп ему вернул данную вещь или ее стоимость; никакие детали пользования этими орудиями хозяина решительно не интересуют.

Если купу понимать как оброк, что иногда допускается [243] , тогда необходимо толковать придаточное предложение «от него же купу емлет» в том смысле, что господин, предоставив закупу участок земли, снабдив его орудиями производства во временное пользование, поскольку и сам закуп – зависимый человек лишь на известный срок, сделал его, таким образом, в некоторой степени рентабельным, получает с него небольшой оброк (большим он не может быть, так как главная работа закупа протекает на барщине).

На эти размышления наводит отчасти и термин «отарица», термин, до сих пор еще не достаточно разъясненный. Суздальский архиепископ Дионисий в грамоте 1382 г. этим термином перевел греческое слово πεχουλιον [244] . Архиепископ Дионисий пишет о недопустимости частной собственности в монастырях и указывает, что институт собственности или отдельного частного владения посеян диаволом и называется по-русски «отарица». Это старый юридический термин и означает имущество, которое pater familias передает сыну или рабу для самостоятельного владения, но которое он может всегда у него отнять. Права распоряжения этим имуществом владелец не имел. Впервые законом разъяснен смысл слова при императоре Августе [245] . Отарица в применении к закупу, стало быть, участок земли, выделенный господином закупу в пользование.

Нужно, однако, сказать, что понимание термина «купа» в смысле оброка это только одно из существующих и допустимых пониманий. Весьма возможно, что «купа», входящая своим корнем в термин «закуп», – не оброк, а именно та сумма, которую закуп получал от своего господина в момент заключения с ним договора. Такое толкование «купы» очень старо и не менее популярно. Так понимал «купу» еще Карамзин [246] , и в настоящее время имеются сторонники именно этого мнения.