Николай Ковалевский - Русская военная история в занимательных и поучительных примерах. 1700 —1917

Фельдмаршалу Дибичу, находившемуся в 1830 г. с войсками в Бургасе, сообщили, что в Петербурге умерла его жена. Как рассказывали очевидцы, фельдмаршал успокаивал себя следующими словами: «Итак, отныне я весь буду принадлежать России!»

Генерал И. Паскевич, сменивший Ермолова на посту главнокомандующего на Кавказе, отличился своими победами над персами в 1826—1828 гг. Узнав, что Персия вновь хочет начать войну, он направил наследнику персидского престола Аббасу-Мирзе письмо с предупреждением о ждущих Персию бедах. Использовал он и такой довод: «Англичане вас не защитят. В Азии мы можем завоевать государство, и никто ни слова не скажет; это не в Европе, где за каждую сажень земли может возгореться кровопролитная война».

В русско-турецкой войне 1828—1829 гг. генерал Паскевич действовал быстро, смело и решительно. Осадив в июне 1828 г. Каре, он послал записку коменданту этой крепости: «Пощада невинным, смерть непокорным, час времени на размышление», и турецкий гарнизон сложил оружие.

После усмирения польского восстания 1831 г. фельдмаршал И. Паскевич пребывал наместником в Варшаве. Однажды в его отъезд из Варшавы там умер один из генералов. Узнав о похоронах и недовольный распоряжениями о погребении, сделанными варшавским генерал-губернатором, Паскевич объявил тому выговор. Ставший осторожным, генерал-губернатор как-то пишет фельдмаршалу, вновь отъехавшему из Варшавы: «Долгом считаю испросить разрешения вашей светлости, как на случай смерти Жабоклицкого (одного из чинов Польского двора) прикажете вы хоронить его?» Жабоклицкий в то время вовсе не был болен, а только стар.

Во время польской кампании 1831 г. соблюдение порядка при переправе войск через реку Hyp было поручено генералу И. Мартынову, который пропускал офицерские фургоны и телеги по чинам владельцев. Когда один фургон, запряженный четверкой лошадей, смело пошел вперед, Мартынов остановил его: «Чей фургон?» — «Графа Шереметева»,— уверенно отвечал кучер. «Не надо графа. Чин? чин?» — потребовал Мартынов. «Корнет, ваше превосходительство».— «Чин сгубил! Назад!» — скомандовал Мартынов.

В1837 г. Николай I, отправившись в поездку по России, присутствовал в Вознесенске на военных маневрах. Внимание Николая привлекли действия генерал-адъютанта Витта, начальника кавалерии, который вдруг начал отступать. «Что бы это значило? — спросил государь у стоявшего рядом генерала А. П. Ермолова.— Ведь никакой видимой причины для отступления нет». «Наверное, ваше величество, граф Витт принял учения за настоящую войну»,— ответил Ермолов.

Объезжая в 1837 г. Россию, Николай I посетил и Дон. В Новочеркасске он устроил смотр казачьих войск, которым он остался не очень доволен. Вечером царь был приглашен атаманом Власовым на бал, после которого записал такой вывод в своем дневнике: «Устройство и роскошь праздника еще более меня убедили, что казаки переменяли прежнюю суровость своих нравов на утонченные наслаждения образованности. К несчастью, для восстановления прославленной их удали нужна бы продолжительная война».

В1840 г. в Италии происходили события, в которых видную роль играл папа Пий IX. В России в высшем обществе о папе много говорили, причем обыкновенно называли его «Пий-нёф». («нёф» по-французски — девятый). Однажды на одном из вечеров обсуждались последние новости из Италии и беспрестанно звучало «Пий-нёф». Находившийся в числе гостей известный фронтовик, командир пехотного корпуса генерал от инфантерии Чаадаев заметил: «Только и слышу о Пинёве, куролесит да и только; эта шельма, должно быть, русский — по фамилии слышу. Что государь его не востребует? Отдал бы его мне, а я бы его продернул! Сразу бы угомонился!»

Генерал-майор Д. Бутурлин имел репутацию заслуженного военного историка, а также человека с консервативными политическими убеждениями. В 1848 г. Николай I дал ему поручение контролировать деятельность цензурного комитета, и Бутурлин охотно его выполнял, иногда доходя до крайностей. Так, однажды он потребовал вырезать «крамолу» из акафиста Покрову Богородицы, и священнослужители с трудом убедили его, что он не прав. «Вы и в Евангелии найдете антиправительственные выражения?» — спрашивали у него. «Что ж,— отвечал Бутурлин,— если бы Евангелие не было такой известной книгой, то, конечно, надобно бы было направить к цензуре и его».

В1849 г. по делу политического кружка Петрашевского был арестован офицер лейб-гвардии Егерского полка П. Львов. Когда выяснилась его невиновность, офицер, тяжело переживавший случившееся, был отпущен на свободу. Вскоре при большом стечении народа на Царицыном лугу проходил парад войск, в котором участвовал и полк Львова. При движении торжественным маршем полк вдруг получил от Николая I команду остановиться. В наступившей тишине раздался голос царя: «Капитан Львов! Вы ошибочно были заподозрены в преступлении. Перед всем войском и перед народом я прошу у вас прощения».

При построении постоянного моста через Неву требовалось много людей и времени для забивки свай. Военный инженер генерал Кербец сконструировал машину, значительно ускорявшую дело, и представил чертежи графу П. Клейнмихелю. Тот, забыв поблагодарить генерала, учинил ему строгий выговор за то, что он не придумал этой машины раньше и тем нанес казне лишний ущерб.

Генерала графа Клейнмихеля называли «Аракчеевым в более позднем и несколько исправленном издании».

Генерал граф П. Клейнмихель, отправившись в поездку по России для осмотра путей сообщения, вверенных его министерству, в каждом городе назначал время для заслушивания докладов своих подчиненных. По приезду в Москву он был удивлен, что в назначенный им час чиновники не собрались, и потребовал объяснений. Ему отвечали, что в Москве время не такое, как в Петербурге, так как у них разные меридианы. В Нижнем Новгороде повторилась та же история, но на этот раз строгий генерал рассвирепел: «Что это? Всякий городишко хочет иметь свой меридиан? Ну, положим, Москва — первопрестольная столица — может, а то и у Нижнего Новгорода свой меридиан!»