Владлен Сироткин - Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны

К чему привело забвение этого принципа, наглядно показал случай с подписанием Коленкуром франко-русской конвенции о Польше.

Созданное в Тильзите герцогство Варшавское с самого начала своего существования стало источником сильного беспокойства для правящих кругов России. Если в Петербурге и мирились с существованием у западных границ Российской империи сравнительно небольшого герцогства Варшавского под французским протекторатом, то категорически возражали против его территориального расширения. А именно это сделал Наполеон, передав в 1809 г. герцогству часть территории Австрии. Но поскольку эта передача формально затрагивала интересы его «союзника», французский император поручил своему послу в России провести переговоры.

Переговоры Румянцева и Коленкура по польскому вопросу, казалось, увенчались успехом: 4 января 1810 г. они подписали предварительно одобренный Александром I проект франко-русской конвенции о Польше. Статья 1-я этого соглашения гласила: «Польское королевство никогда не будет восстановлено». Статья 5-я запрещала расширение существующей территории герцогства Варшавского.

Однако столь определенное обязательство совершенно не устраивало французское правительство. 30 января Шампаньи докладывал своему императору: Коленкур допустил ошибку, подписав столь четко сформулированные статьи конвенции о Польше. Ее редакция должна быть «менее категоричной и менее позитивной». Шампаньи предлагал не утверждать конвенцию. Однако, чтобы не вызывать раздражения Александра I простым отклонением (ибо это может быть расценено в России как «отказ Франции от союза, что не входит в виды» Наполеона), следует направить в Петербург другой вариант конвенции с более неопределенной редакцией, заранее снабдив его ратификацией. 10 февраля Коленкуру был направлен новый текст конвенции. Статья 1-я французского варианта гласила: «Император Наполеон обязуется не поощрять никаких попыток, имеющих целью восстановление Польского королевства».

Но даже и эта неопределенная редакция вызвала опасение Наполеона, как бы националистические круги герцогства не стали искать сближения с Петербургом ввиду отказа Франции поддержать их притязания на новые земли. Поэтому через два дня Шампаньи срочно высылает Коленкуру для включения во французский вариант специальную статью, объявляющую конвенцию секретной. «Эта статья тем более необходима, поскольку настоящая конвенция была подготовлена лишь для успокоения русского императора с целью сделать из него гаранта намерений императора Наполеона…» – писал Шампаньи.

Последнее замечание Шампаньи, пожалуй, лучше всего характеризует тактику обеих дипломатий за весь период существования франко-русского союза. Тем более, что позднее Наполеон сам признавал: «Польша и Константинополь были теми двумя французскими интересами, по которым любая сделка была невозможна».

Все это не мешало обоим императорам в официальной переписке и до 1809 г., и после клясться в «вечной дружбе» и «искреннем» стремлении к полюбовному разрешению спорных вопросов. Так, призывая Александра I принять участие в походе в Индию, Наполеон взывал: «В этих немногих строках я изливаю в. в-ву всю мою душу. Дело Тильзита установит судьбы мира».

Отвечая Наполеону, Александр I заклинал: «Взгляды в. в-ва кажутся мне столь же великими, как и верными. Только такому исключительному гению, как вы, дано в удел задумать столь обширный план».

А трещина в союзных соглашениях все расширялась. И главной причиной краха союза были не только неудачи в дипломатическом торге, на который «союзники» не возлагали больших надежд, но более существенные, объективные причины, действие которых не зависело от дипломатических демаршей.

К 1806 г. наполеоновские планы высадки военного десанта в Англии потерпели провал. Поэтому французская буржуазия вынуждена была изменить методы борьбы с английской морской, торговой и колониальной гегемонией, придав ей форму экономической войны. 21 ноября 1806 г. в Берлине Наполеон провозгласил декрет об экономической блокаде Британских островов, открывшей новую страницу франко-английской борьбы.

Как отмечал Е. В. Тарле, публикуя декрет о континентальной блокаде, Наполеон преследовал две основные цели: 1) экономически разорить Англию и тем самым заставить ее просить мира; 2) избавить французскую промышленность от английской конкуренции на рынках континентальной Европы.

С 1806 г. все дипломатические и военные акции Наполеона были тесно связаны с созданием вокруг Французской империи целой системы зависимых и союзных государств – системы, необходимой для успешного функционирования блокады.

Попытки объявить блокаду делались Наполеоном и ранее: еще 20 июня 1803 г. во Франции был опубликован декрет о запрещении ввоза товаров из Англии и ее колоний. Но тогда это запрещение не дало эффекта – английские купцы свободно торговали по всему атлантическому и балтийскому побережьям Европы (исключая побережье Франции), а главное, с Россией. Даже после провозглашения берлинского декрета блокада оставалась малоэффективной до тех пор, пока в Тильзите Наполеон не принудил царя примкнуть к этому новому экономическому эксперименту. Наполеон отлично понимал, что без участия России блокада будет бумажной завесой против торговой мощи Великобритании.

Выше уже отмечались те общие мотивы, которые вызвали в русских торгово-промышленных кругах рост антианглийских настроений, способствовавших благоприятному отношению части дворянства и купечества к экономическому разрыву с Англией. Но в целом участие России в блокаде несло ей гораздо больше бед, чем преимуществ. И дело здесь было не только в разрыве англо-русских торговых отношений. Такое случалось и ранее, скажем, при Павле I, но в то время разрыв не причинил России сколько-нибудь серьезного экономического ущерба.

В 1807 г. Россия примкнула к блокаде в совершенно других, неизмеримо более тяжелых условиях. Участие России с 1804 г. в почти непрерывных войнах с Персией, Францией, Турцией еще до присоединения к блокаде существенно вредило ее внешней торговле. С 1804 г. из-за войны с Персией торговля с персидскими купцами велась уже с перебоями. В связи с войной с Турцией с начала 1807 г. для русских торговых судов были практически закрыты южные морские ворота – Черное море, а также сократился приход иностранных судов в черноморские порты России.

Военные действия в Европе и особенно начало континентальной блокады внесли еще большую дезорганизацию в европейскую торговлю, отрицательно сказавшись на внешнеторговом балансе России. С 1806 г., еще до присоединения к блокаде, начался упадок русской торговли. «С этого года, – писал Румянцев в отчете по министерству коммерции за 1806 г., – пути торговые уже всецело определяемы были обстоятельствами военными… Движение французских сил в середину Европы против Пруссии, блокада немецких вольных городов, наложенная англичанами в 1806 г., приблизили военное пламя к северу, и потому сей год не мог принести тех выгод торговли, ежегодно возрастающей в России, какие во время покоя приметны были».