Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

Французский посол в Берлине Кулондр писал в Париж 19 марта: "Мы находимся перед совершенно новым положением. Немцы перешли от политики экспансии к политике завоеваний. На заднем плане - чисто военный милитаризм...

Ощутит ли Гитлер ввиду поднявшейся волны негодования, вызванного его поведением, и после того как он в течение одного года подчинил себе 18 млн. новых подданных, в их числе 8 млн. человек, чуждых им и по языку и происхождению, ощутит ли он потребность в передышке? Или он, скорее, используя приобретенную быстроту действий и ошеломляющее впечатление на среднеевропейские государства, продолжит свое продвижение в восточном направлении? Не окажется ли для него соблазнительным обернуться на Запад и наконец задушить сопротивление западных держав, которые мешают его свободе действий на Востоке? Другими словами, не соблазнится ли фюрер тем, чтобы возвратиться к первоначально высказанной в его книге "Майн кампф" концепции, которая, между прочим, полностью совпадает с классическими принципами немецкого генштаба о том, что рейх свою историческую задачу на Востоке выполнит лишь после разгрома Франции и после того, как в результате этого (т. е. разгрома Франции. - Д П.) Англия будет лишена власти на континенте"{72}.

Теперь мюнхенская политическая карта была бита окончательно. Перед всем миром гитлеровцы дали пощечину своим западным партнерам. Они отшвырнули и растоптали соглашение, свои обещания и обязательства насчет гарантий "новых чехословацких границ", взаимных консультаций для рассмотрения политических вопросов, "содействия миру в Европе" и т. д. "Мюнхенские соглашения больше не существуют", - печально резюмировал Кулондр в своем докладе министру иностранных дел 19 марта 1939 г.

Захват Чехословакии, означавший новое усиление германских политических и стратегических позиций в Европе, казалось, должен был стимулировать изменение внешнеполитического курса Англии н Франции в сторону сближения с антифашистскими силами Европы, прежде всего с Советским Союзом. Но самое поразительное состояло в том, что март 1939 г. в принципе не сдвинул Париж н Лондон с основного фундамента мюнхенской политики. Он лишь несколько усложнил ее: с одной стороны, еще больше активизировались попытки направить германскую агрессию дальше на Восток, а с другой - началась серия дипломатических маневров со странами Восточной и Юго-Восточной Европы, имевших целью прежде всего косвенно "нажать" на третий рейх, повысить в его глазах столь низко павшую цену своей дипломатии и своего политического авторитета. Центральное место в этих маневрах заняли переговоры Англии и Франции с Советским Союзом, начавшиеся и апреле и служившие маскировкой политике соглашения с Германией и Италией.

Достаточно быстро оценив реакцию Запада, в Берлине решили, что можно приступать к подготовке следующего шага. Снова на первый план выдвигается так называемая польская проблема.

Политика Польши, длительное время носившая воинственно-антисоветский характер, была вместе с тем направлена на союз с Берлином. Покуда в столице рейха не считали выгодным обострять германо-польские отношения, претензии сопровождались примирительными жестами и облачались в формулы, похожие на нормальные дипломатические демарши. Но когда после захвата Чехословакии вскоре снова в Лондоне и Париже прозвучали тона капитуляции, обманчиво-спокойные звуки нацистского политического оркестра опять сменились барабанным боем.

Смысл гитлеровской тактики заключался в постоянном выдвижении все новых требований, которые Польша заведомо не могла бы принять. В результате отказа польской стороны удовлетворить германские притязания на Данциг, "польский коридор", Верхнюю Силезию и т. п. рейх расторгнул германо-польский пакт от 26 января 1934 г. о ненападении. Нагнетая кризис, Германия вместе с тем все более определенно требовала от западных держав возврата колоний, разорвала военно-морские соглашения с Англией и все активнее втягивала в свою орбиту Румынию, навязав ей так называемый "экономический договор". Он означал дальнейшее усиление германских позиций в Юго-Восточной Европе и свидетельствовал, что британским и французским позициям в Европе нанесен еще один удар. Германия заняла преобладающие позиции в Дунайском бассейне.

Весной 1939 г. в Париже и Лондоне становилось очевидным, что Гитлера интересует далеко не только "воссоединение" земель с немецким населением. Он дал западным "умиротворителям" неплохой урок того, к чему приводит двуличная и близорукая политика сговора с агрессором. Повсеместно становилось очевидным: следует ожидать все новых и новых ударов. В Лондоне и Париже начались мучительные гадания: куда раньше двинется Германия: на Запад, Восток, Юго-Восток?

А Берлин действовал по своей программе. 3 апреля ОКВ издало "Директиву о единой подготовке вооруженных сил к войне", приложением к которой был план "Вейс" - план войны против Польши. Добавление к плану, подписанному Кейтелем, гласило: "Подготовку следует провести таким образом, чтобы операцию можно было осуществить в любое время, начиная с 1 сентября 1939 г."

На 23 мая высших военных руководителей третьего рейха пригласили на секретное совещание, где им предстояло услышать принципиальные указания фюрера о дальнейшей политической и военной стратегии.

IV

К зданию новой рейхсканцелярии в Берлине один за другим подъехали несколько лимузинов. Вышедшие из машин руководители германских вооруженных сил направились к подъезду. Часовые у тяжелых дубовых дверей сделали "на караул". Генералы прошли через большой зал, увешанный картинами, гобеленами.

Повернув направо, они оказались в обширной приемной. В центре - круглый стол, у стен серванты (кофе, шнапс, бутерброды). Высокие двери. Они плотно закрыты. Барельеф сверху, изображающий две буквы: А и Г. Охрана - офицеры СС. Все почтительно поглядывают на двери: знают, кто находится за ними и какого рода дела там вершатся.

Все расположились в приемной. Сегодня, 23 мая 1939 г., они, конечно, не первый раз в рейхсканцелярии. Особенно гросс-адмирал Редер, который держался несколько замкнуто.

Редер прекрасно сознавал свое исключительное положение во всей этой группе и в милитаристской иерархии империи Гитлера вообще. Он - признанный создатель военно-морских сил третьего рейха, "спаситель германского флота" после первой мировой войны, один из главных военных советников фюрера. Он - "почетный доктор философии", кавалер высших орденов, командующий флотом. Конечно, Эрих Редер не молодой офицер "фюрерской закваски", Все знали, что еще в начале своей карьеры он обласкан кайзером, оценившим его военно-литературные способности. Вильгельм II приглашал его для дискуссий на свою яхту. Знали также, что железный крест 1-й степени Редер получил в морском бою 1915 г. и что в тяжелый период Веймарской республики он возглавил нелегальное строительство флота, бесцеремонно нарушая все главные военные статьи Версальского договора. Но в том-то и дело, что Редер доказал, как близки "идеи фюрера", его программа и вся нацистская "философия" не только молодому поколению военных, но и ветеранам. В этой невысокой, маловыразительной фигуре, в этих холодных недобрых глазах таился большой заряд энергии. Редер первый раз был на приеме у Гитлера еще в феврале 1933 г., сразу после прихода нацистов к власти. Он сумел быстро завоевать абсолютное доверие фюрера, ибо разделял его планы.