Джон Аллен - Opus Dei

В своем выступлении в Ирландии в 2000 году Матлари развила эти мысли:

Очень немногие [феминистки] говорят о важности материнства в практической политике или на более глубоком уровне. В этом смысле современный феминизм очень ослаблен с точки зрения антропологии, или, вернее, ее отсутствия. Вместо того чтобы исследовать, что значит на самом деле быть женщиной, что представляет собой женский пол в онтологическом и экзистенциальном смысле, феминизм допускает и предлагает агрессивный взгляд на мужчину, при котором оба пола непрерывно сражаются друг с другом… Современный феминизм не говорит о том, что представляет собой женщина по своей сути, и поэтому ему нечего сказать о важности материнства.

Еще одно мнение по женскому вопросу: Марта Манци, которая также известна и под девичьей фамилией Бранка-тизано. Итальянский супернумерарий Бранкатизано входила в 2002 году в организационный комитет по канонизации святого Хосемарии Эскрива. Она познакомилась со своим мужем еще в университете, у них семеро детей. Она написала несколько книг, посвященных проблемам женщины и семьи, включая The Great Adventure и The Gospel Explained To My Son. Одно из ее исследований входило в работу Approach То an Anthropology of Difference, опубликованную в 2004 году издательским отделом Университета Святого Креста в Риме.

Бранкатизано критически настроена по отношению к «классическому» феминизму.

«В революционном тумане» движения за половое освобождение 1968 года, — пишет Бранкатизано, — женщины выбрали мужской путь самовыражения и действий, настраивая себя, часто весьма раздраженно, на мужской менталитет, вместо того чтобы раскрыться в женской ипостаси. Таким образом, была начата не просто гендерная борьба на улицах и в массмедиа, в парламентах и в квартирах, отмеченная насилием и жаждой доминировать, но также произошли быстрые изменения в одежде и стиле, которые распространялись в непрерывной прогрессии, поддержанные теоретическими призывами вообще покончить с модой».

В своем эссе, прочитанном на «Круглом столе 1998», Бранкатизано доказывала, что женщины должны быть представлены в общем экономически активном населении не как «еще одни», а как «отличающиеся», утверждая, что «единственное онтологическое различие между людьми обусловлено их полом» и забота о семье и доме является «в высшей степени присущей женщине».

«Женская специфичность основана на способности женщины служить вместилищем для другого, и это генетически записано в ее теле и освещает собой ее характер. Для нее, в отличие от мужчины, другой является не тайной, но кем-то своим, о ком она знает все, потому что носила его в себе. Никто так, как она, не умеет «управлять» людьми и устанавливать с ними взаимосвязь, она делает это мудро и с особым изяществом… Это ноу-хау принадлежит ей по закону генетики, и не имеют значения перемены в окружении и общественном положении». Таким образом, доказывает Бранкатизано, налицо уникальная женская способность быть политиком, менеджером или ученым «в удивительно другой манере, не как двойник мужчины». Она настаивает, что только в таком аспекте общество оценит должным образом вклад женщин в качестве домашних хозяек и хранительниц семейного очага. «Мы не можем рассчитывать, что правительства оценят работу по дому, если мы сами четко не осознаем не только ее полезность, но и ее важность и вызываемое ею чувство глубокого удовлетворения».

Беспокойство, которое выражают женщины Opus Dei, прозвучало и в интервью самого Эскрива в 1967 году:

По-моему, подчеркнуто и последовательно противопоставляя семью и работу с тем ли, с иным ли предпочтением, мы быстро придем к социальной ошибке, которая гораздо опаснее той, которую мы хотим исправить. Даже в личном плане нельзя односторонне утверждать, что женщина достигает совершенства только вне дома, словно время, потраченное на семью, она у себя крадет, не давая развиваться личности. Дом, что бы ни вкладывалось в это понятие, ведь у одинокой женщины тоже есть дом, исключительно подходящее место для развития личности. Для женщины всегда самой важной останется семья. Заботясь о муже и о детях, а в более общих понятиях — создавая вокруг себя душеполезный и уютный мир, женщина выполняет то, в чем без нее не обойдешься, и тем самым может достигнуть личного совершенства.

Епископ Хавьер Эчеверрия, нынешний прелат Opus Dei, в своем интервью 1996 года чилийской газете El Меrсиriо прямо затронул тему феминизма: «Очевидно, что в центре подлинного феминизма находится четкое осознание женщиной чувства собственного достоинства. Это очень отличает его от других, обычно агрессивных, видов феминизма, которые требуют признать отношения полов чистой физиологией, без какого-либо духовного или социального содержания». Эчеверрия сказал, что женщинам должны быть предоставлены те же возможности, что и мужчинам и в Opus Dei женщины избирают себе любые профессии. Он процитировал Иоанна Павла II, который говорил, что в этом смысле феминистское движение «по сути своей конструктивно». С равными возможностями, сказал Эчеверрия, «женщина может сохранить свою индивидуальность, не обманывая себя тем, что для достижения подлинной свободы она должна подражать мужчине, копировать его поступки и жесты». Эчеверрия сказал, что женщины должны протестовать против порнографии, а также против «этого вызывающего сожаления требования о праве на аборты и против разводов, рассматриваемых лишь как социальное бедствие, а не как отступление от воли Божией».

Было бы несправедливо и неправильно сводить мысли Бургграф, де Соленни, Матлари или Бранкатизано лишь к влиянию на них Opus Dei. Де Соленни и Матлари даже не члены Opus Dei, и в ноябре 2004 года в своем интервью де Соленни четко дала понять, что не собирается вступать в организацию. Кроме того, никто в Opus Dei не советовал им, что говорить по поводу «Послания» Ватикана.

Также нельзя сказать, что такие фигуры, как Бургграф, вообще не воспринимают феминизм. Бургграф рассказала, что, когда она вернулась в Германию после учебы в университете, центр Девы Марии попросил ее написать критическую работу о феминизме. Им нужна была молодая женщина-теолог, и она подходила для этой роли. «Я прочитала все книги по феминистской теологии и пришла к выводу, что многие из них весьма несерьезны. В результате я издала жесткое критическое исследование, абсолютно не вникнув в проблемы феминизма, не пытаясь поставить себя на место этих женщин. Я брала интервью, устраивала «круглые столы», меня всюду приглашали выступать, — это было как раз то, что хотели услышать консерваторы. Мое сочинение было опубликовано в разных странах. Сегодня я почти умираю от стыда за него. Когда меня критикуют, я думаю: «Эти женщины правы. Они много страдали, а я этого не почувствовала». Сейчас я считаю себя христианской феминисткой, разумеется, я не иду на компромисс в вопросе о принципах христианства, но я чувствую, как страдают женщины».