Роберт Коули (ред.) - А что, если бы

6 августа пришло известие о сброшенной на Хиросиму атомной бомбе, что резко изменило позицию СССР. Готова ли была Япония сражаться с «англо-саксонским миром» до конца даже после атомной бомбардировки — вопрос очень сложный. А в случае неожиданной капитуляции империи у Советского Союза возникал реальный шанс упустить все. Сталин рисковать не хотел.

В ночь на 8 августа 1945 года советские войска на Дальнем Востоке получили приказ о начале боевых действий против Японии. Согласно этому приказу, наступление назначалось на 9 августа — менее чем через сутки. Если сухопутные войска, как им и было положено, уже занимали исходные рубежи для наступления, то флот к боевым действиям, даже сугубо оборонительным, оказался совершенно не готов. Вместо того чтобы к моменту официального объявления войны уже находиться на отведенных позициях в готовности атаковать суда противника, подводные лодки вышли в исходные квадраты лишь через сутки после начала войны. Естественно, все японские транспорты уже успели попрятаться в свои порты и без крайней нужды больше оттуда не вылезали. Поэтому, в отличие от сухопутного театра военных действий, морская война с Японией первую неделю протекала исключительно вяло. Никто не мог предполагать, что именно здесь, на море, Сталин попытается разыграть новую карту.

Спешно спланированная «на самом верху» операция предполагала вслед за захватом Сахалина высадку десанта на Хоккайдо — втором по величине острове Японии, естественно входившем в американскую зону оккупации. Но американцы были еще далеко, а руководство СССР очень надеялось, что местное население предпочтет советскую оккупацию американской. Следует отметить, что надежды на симпатии местного населения имели под собой некоторые основания. В отличие от Соединенных Штатов СССР не воевал с Японией и не нес ответственности за жертвы и разрушения, вызванные тотальными американскими бомбардировками (в том числе атомными). Кроме того, Хоккайдо был по преимуществу сельскохозяйственным, а не промышленным районом; большая часть земли в Японии все еще находилась в руках помещиков, поэтому проведение тут аграрной реформы привлекло бы на сторону оккупационных войск практически все безземельное крестьянство. Работавший в то время в Японии советский дипломат М.И. Иванов в своей книге «Япония в годы войны» отмечал, что по завершении войны очень многие японцы действительно интересовались, не будет ли Советскому Союзу тоже отведена зона оккупации, и даже не скрывали того, что связывают этот вопрос с надеждой получить свой надел земли. Принц Коноэ Фумимаро в меморандуме, предоставленном императору 14 февраля 1945 года, прямо заявил о возможности в стране «коммунистической революции». Кстати, тот же Иванов рассказывает и о грандиозной драке между советскими летчиками и американскими морскими пехотинцами в Токио, прямо напротив императорского дворца. Причем, по его утверждению, финал битвы, когда все американцы оказались в окружающем дворец канале, был встречен японскими зрителями с большим восторгом...

Конечно, американцам такие действия (высадка на Хоккайдо, а не драка перед императорским дворцом) должны были крайне не понравиться. Более того, они явились бы прямым нарушением соглашения о разделе сфер влияния. Правда, нормы международного права при этом не нарушались, поскольку данное соглашение юридически не оформлялось. А заняв как можно большее пространство на японской территории раньше американцев, Советский Союз мог потом торговаться со Штатами уже на других условиях. При этом для захвата территории достаточно было поставить под свой контроль ключевые ее пункты — аэродромы, морские порты, а также «почту и телеграф». Войск для этого требовалось совсем немного — главным была бы не их численность, а сам факт наличия. Словом, действовал принцип «кто успел, тот застолбил».

Для высадки назначался 87-й стрелковый корпус, перевозиться он должен был тремя отрядами транспортов общей численностью 16 судов. Судя по всему, американцы сами ждали чего-то подобного, потому что 18 августа президент Трумэн выступил с категорическим протестом против высадки советских войск в Японии. Тем не менее операция не была отменена. 19 августа командующий 1-м Дальневосточным фронтом и командующий Тихоокеанским флотом получили приказ быть готовыми к высадке войск на Курильские острова и оккупации северной части острова Хоккайдо до линии Кусир — Румои.

С 21 августа первые подразделения десантного отряда начали перебрасываться из Советской Гавани в порт Маока на западном побережье Сахалина, накануне занятый советским десантом. Далее они должны были двигаться в японский порт Румои на западе острова Хоккайдо. Высадка намечалась на 22 — 24 августа. Еще раньше из бухты Улисс под Владивостоком к побережью Хоккайдо были отправлены сразу четыре подводные лодки: Л-11, Л-12, Л-18 и Л-19. Это были лучшие подводные корабли, которыми располагал Тихоокеанский флот — большие подводные минные заградители типа «Ленинец» XI и XIII серий. Вместо мин заграждения лодки могли брать на борт достаточно много груза и поэтому довольно часто использовались для транспортных целей.

Обстоятельства этой операции полностью не известны до сих пор. Опубликованы отнюдь не все документы, касающиеся похода, а источники советских времен полны странных расхождений в датах и цифрах. К примеру, известно, что Л-12 и Л-19 получили приказ на выход сразу же после распоряжения командования о проведении десантной операции — 19 августа. В официальных работах, посвященных действиям советских ВМС против Японии, говорится, что они должны были вести наблюдение за побережьем и препятствовать переброске морем японских подкреплений на Южный Сахалин. Но в действительности задача ставилась другая — высадить разведгруппы и произвести разведку обстановки на побережье. До советской разведки дошли сведения о том, что японцы якобы готовы сдать остров Хоккайдо советским, а не американским войскам — в обмен на будущее заступничество. Информация требовала проверки.

Численность и состав разведывательных групп на лодках тоже неизвестны. Более того, встречаются утверждения, что лодки должны были вести разведку на берегу только силами экипажа! Якобы часть моряков этих лодок ранее проходила специальную подготовку — что звучит совсем уже дико, поскольку на подводной лодке в боевых условиях на счету каждый человек и выделять из своего числа разведчиков для выполнения задачи на суше подводники никак не могут. То есть можно подозревать, что разведгруппа на борту каждой лодки все-таки была.

И здесь появляется следующая пикантная деталь: официально признано, что две другие лодки, Л-11 и Л-18, действительно везли боевые части. Причем даже не разведгруппы, а довольно крупные десантные отряды, пригодные для разведки боем — по 60 морских пехотинцев, по две 45-миллиметровые противотанковые пушки, боеприпасы и запас продовольствия на 10 суток. Дата выхода лодок так и остается неясной. С этого момента официальные советские источники начинают откровенно противоречить друг другу.