Алексей Виноградов - Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?

– Кянда (река) в Архангельской обл., Конда в Карелии. Обычные производные от саам. Kondok – «земля для оленей» – для гидронимов сомнительны. Зато можно сравнить с condati (кельт.) – слияние рек.

– Самара (приток Волги) и Sambra, Samara (кельт, «спокойная») – река в Галлии (ныне Сомма).

– Турья (приток Припяти) и Turia (предположительно, кельтское название нынешней реки Гвадалквивир в Испании).

– Шульга (река на юге Новгородской обл.) – Sulga (река в Галлии, приток Роны).

Ср. также этноним:

Самниты 1. Племя в Средней Италии 2. Одно из племен Северной Скифии (Буданова). Наконец, вспомним пиктов (Pictae, Picti), народ, проживавший в северной Британии и позже вытесненный оттуда скоттами. Сходство их обычаев с обычаями скифов (включая привычку татуировать, раскрашивать тело – отсюда их латинское название, буквально: раскрашенные) отмечали еще древние историки. Комментатор Вергилия, Servius приводит даже легенду об их переселении в древности из Причерноморья [38]. Не есть ли в этом отголосок воспоминаний об общем движении с востока предков кельтов и тех же италиков?

Нельзя не отметить, что очень близкими были контакты предков кельтов и древних индийцев. Это заметно даже по их мифологии. Братья Рис сравнивают предания о бороздящих воды восьми арийских божествах-Адитьях с легендой о восьми сыновьях Миля, приплывших в Ирландию. В том и другом мифе одинаковый мотив жертвоприношения, при этом имена Арьяман и Эремон очень созвучны, а их носители близки по функциям: первый – вождь древнеиндийских Отцов (Питаров), второй – предводитель предков ирландцев (А. и Б. Рис, с. 120). До сыновей Миля Ирландию населяло пять последовательно сменявших друг друга племен. «Ригведа» говорит о пяти родах, приплывших когда-то в Индию (там же, с. 119). Вряд ли эти герои и народы имеют близкое отношение к Южной Азии и Западной Европе, однако общее строение мифов, числовая символика, близость именослова говорят о возможном общем источнике далекой древности. Жорж Дюмезиль сравнил три свободных класса кельтского общества с брахманами (жрецами), кшатриями (воинами, царями) и вайшьями (земледельцами) – кастами (варнами) древнеиндийского общества.

«Трехчастное» деление вроде бы прослеживается и в других индоевропейских обществах, но здесь совпадение наиболее ярко выражено. При этом и в Индии, и в Ирландии каждая каста, или класс, включая несвободных, ассоциируется с определенной стороной света, причем эти ассоциации в большинстве случаев совпадают (с той лишь разницей, что древний трактат, написанный на санскрите, помещает жречество на сакральном севере, а кельтская традиция – на западе) (там же, с. 148) У кельтов право занять определенную территорию воплощалось в праве зажечь над ней костер. Возжиганием огненного жертвенника в «Ригведе» боги обеспечивают себе право владения страной (там же, с. 179). При этом «очаг владения» и в индийской, и в кельтской традиции дублировался другим костром – в честь богов (там же, с. 184–185). Неделя у кельтов состояла не из семи, а из девяти дней, а точнее, ночей, а месяц – из трех таких недель и, соответственно, двадцати семи ночей, что, по всей вероятности, «соотносимо с двадцатью семью знаками лунного зодиака. Параллели можно найти и в индийской мифологии, где луна, царь Сома, имеет двадцать семь звездных жен, с каждой из которых он проводит одну ночь месяца» (там же, с. 220). По поверьям, существующим в Бретани, первая ночь невесты принадлежит Богу, вторая – св. Иосифу, третья – святому-покровителю и лишь четвертая – мужу, что сильно напоминает четырехчастную индийскую схему: сначала каждой невестой обладает Чандра – луна, затем гандхарва – дух воздуха, затем Агни (божество огня), и только затем – земной супруг (там же, с. 316).

Менее заметна, но также прослеживается связь индоиранской и древнеиталийской традиции. По некоторым данным, у италиков также был «очаг владения», а Авеста и древние памятники Апеннин (Игувинские таблицы) дают настолько схожее с Авестой обозначение жреческой коллегии, что исследователи готовы «постулировать совместное обитание протоиталиков и протоиндоиранцев где-то в неопределенной точке Центральной Европы не позже III тыс. до н. э.» (Лелеков…, с. 52).

В целом верное замечание, но не сместить ли эту точку контактов несколько восточнее? Судя по иранско-кельтским «степным» параллелям, такое соседство между предками галлов, италиков, персов и индусов могло установиться в ямный период Северного Причерноморья, в период перехода к кочевничеству. Однако особые «переклички» между мифологией островных кельтов (ирландцев, валлийцев) и памятниками, написанными на санскрите, этим не объяснишь. Возможно, причина всему – «северная раса» ирландских преданий, Туата де Данан, которую мы отождествляем с последними обитателями Гипербореи, располагавшейся, как уже указывалось, между Скандинавией и Шпицбергеном. Первая волна обитателей «крайней земли» ушла на юг через Кольский полуостров и Карелию. Вторая, значительно позже, с гибелью последних остатков Гипербореи в волнах Баренцева моря, постепенно перемещалась на юго-запад по цепочке тогда еще существовавших островов (одним из которых, возможно был легендарный Туле) и в итоге добралась до Ирландии.

При этом на места прежнего обитания предков кельтов и италиков на севере Балкан пришли иные племена, двигавшиеся, видимо, из Прибалтики. Во всяком случае, в XIX – нач. XX вв. ученые написали массу трудов, где обосновывали теорию миграции на Балканы с севера в конце бронзового века. Главенствующую роль в этих теориях отдавалось племенам иллирийцев, которые считались чуть ли не главным и наиболее развитым индоевропейским этносом древности, позже передавшим культурные импульсы римлянам, грекам и др.

Развивая эти построения, патриарх германской филологии Ю. Покорный даже выдвинул концепцию «Великой Иллирии», которая, по его мнению, простиралась в бронзовом веке с севера на юг от Балтики до Эгейского моря и от нижнего Дуная до Британских островов. Не все историки приняли столь «масштабную» теорию, однако признали, что определенные доказательства для нее есть. В частности, И.Л. Маяк в книге «Рим первых царей» пишет о том, что иллирийцы в древности распространили свое влияние на центр и юг Апеннинского полуострова, появившись там практически одновременно с италиками: «Иллирийские следы… усматривают в этнониме авзонов, в культах быка и волка и в погребениях в деревянных ящиках, приписываемых яподам… отголоском иллирийского присутствия в Лации можно считать и имя одного из альбанских царей, деда Тиберина, Каписа». Автор указывает и на эмигранта из Трои легендарного Энея, который, был дарданом, а значит, иллирийцем. Таким образом, этот этнос распространился от холмов будущего Рима на западе до гор Малой Азии на востоке.