Иштван Рат-Вег - Пестрые истории

Однажды все-таки на клуб обрушились куда более страшные языки пламени — в 1666 году: пламя пожарищ, которое выжгло дотла большую часть Лондона. Документы клуба хранят память о тогдашнем стюарде, словно морские ежегодники о капитанах, остававшихся на тонущем корабле до самого конца. Пожар рассеял членов клуба, они не смогли прийти на смену караула, но герой-стюард не сдвинулся со своего кресла. « Jam proximus ardet Ucalegon» [55] «Уже пылает дом соседа Укалегона» (Вергилий, «Энеида», II, 325; восклицание Энея, заметившего пожар Трои). Выражение употребляется как предостережение о надвигающейся опасности. — Прим. ред. , - мог бы сказать он вслед за Вергилием, если б знал латынь.

Уже горел соседний дом, но стюард, оставаясь верным своему долгу, сидел и пил. Спустя какое-то время туда пробрались несколько членов совета клуба, и только по их официальному приказу неустрашимый хозяин наконец покинул свое кресло и кучу пустых бутылок. После небольшого перерыва, вызванного обстоятельствами vis major (непреодолимой силы), клуб продолжал свою бессмертную жизнь, и старая весталка продолжала хранить святой огонь.

Что касается общения, то оно не было уж таким многообразным. Речь велась только о событиях клубной жизни. Обсуждались подробности громких партий в вист, выигранных в многотрудной борьбе членами клуба; воздавали должное прилежанию того из членов, который каждый божий день в течение двадцати лет завтракал в клубе; склоняли голову перед величием тех, кто в один присест выкуривал по сто трубок.

По случаю празднования нового, 1700 года, рубежа столетий, клуб подытожил свои достижения. С момента основания было искурено 500 центнеров табаку, выпито 3 000 бочек пива, 200 бочек бренди, 1 000 хогсхедов (hogshead — мера объема, равная 238 литрам) красного вина, съедено 1 000 кабаньих голов, «поизносилось» бессчетное количество карточных колод. О книгах упоминания нет.

Такой результат во всем его великолепии мы оценить не можем, поскольку год основания клуба неизвестен. Аддисон со товарищи будто бы слышали об одном ветеране клуба, хваставшем тем, что в былые времена напивался еще с дедами некоторых нынешних членов клуба.

Кроме статьи в «Spectator» больше сообщений о клубе мы не получали. Кажется, нет такого бессмертия, которое не оказалось бы смертным.

Не только общее имя или общие причуды толкали в один загон скучающую клубную публику. Дети мачехи-природы тоже объединялись; среди подобных себе не так угнетал собственный горб, не так смущала собственная побитая рябинами физиономия.

Более того, членство в одном из таких клубов было чем-то вроде награды. Это тухлое яичко клубных объединении снесли в Кембридже. Официально оно называлось «Клубом уродливых рож», но в порядке исключения общество, состоявшее из двенадцати членов и одного председателя, и ради разнообразия «разбавили», приняв в него горбатых, кривобоких и прочих калек. Попасть к ним было очень трудно; правила приема были строгие. Чтобы успешно претендовать на членство в клубе, надо было предъявить немилосердно длинный или абсолютно приплюснутый нос, хорошей рекомендацией была заячья губа, испещренное оспинками лицо, бесформенный череп, мертвенная бледность и т. п. Когда ограниченный штат клуба был заполнен, сверх нормы был принят господин, который представил двух надежных свидетелей того, как однажды он открыл дверь в комнату, а находившиеся там двое де-тем закатились плачем, а у молодой леди, бывшей в интересном положении, со страху случились преждевременные роды.

Известно, что король Карл II мог бы претендовать на членство в клубе, и клуб довольно нагло послал ему приглашение, мол, сделайте милость, Ваше Величество, при случае посетите нас. Король посмеялся, но не поехал. Вместо себя послал одного сановника, тот за короля извинился и заодно ввел в зал противного вонючего козла как почетный дар Его Величества клубу. Зал, между прочим, был декорирован в гармонии с названием клуба: с его стен на членов клуба подбадривающе взирали Терсит [56] Терсит (Ферсит) — в греческой мифологии воин, участник Троянской войны. В «Илиаде» Гомера изображен хромоногим, безобразным, уродливым, наглым, болтливым и ворчливым. Согласно традиции, был убит Ахиллом за насмешки над его любовью к Пентесиле. — Прим. ред. , Эзоп [57] Эзоп (VI в. до н. з.) — древнегреческий баснописец, по преданию, раб нз Фракии или Фригии, имел некрасивую уродливую внешность. Став свободным, путешествовал по Греции, Вавилону и Египту. Согласно легенде, он был несправедливо осужден жрецами Дельфийского храма на смерть и сброшен со скалы. — Прим. ред. , Скаррон [58] Скаррон Поль (1610–1660) — французский писатель. Профессиональной литературной деятельностью он начал заниматься, когда стал калекой, прикованным параличом к креслу. Скаррон серьезно заболел после одного из осенних карнавалов в Мане, где ему пришла в голову опрометчивая мысль нарядиться полунагим дикарем. Толпа преследователей пожелала сорвать с него маску, и, чтобы сохранить инкогнито, поэту долгое время пришлось укрываться в холодном болоте. В результате переохлаждения ею разбил паралич. Таллеман де Рео говорит иначе: его взялся излечить от какой-то детском болезни некий шарлатан, дал ему снадобье, от которого у него отнялись все члены… — Прим. ред. и прочие прославленные уроды.

Правилами клуба не исключалось участие женщин. Клуб даже опубликовал в печати, что охотно примет и дам, если они пройдут обязательный при приеме осмотр.

Ни одна из дам не появилась.

«Клуб толстяков» мерой отсчета назначил отнюдь не вес-тела на единицу линейного измерения. (Извините за страшную картину для воображения.) Перед претендентом распахивалась только одна створка двери, его вежливо приглашали войти. Если ему удавалось протиснуться, то он мог тотчас же поворачивать обратно. Но если же он был настолько толст, что не мог втиснуться, то перед ним торжественно распахивали вторую створку двери и под аплодисменты признания тут же принимали в братство.

Люди более мелкого сложения тоже не забыли себя. Они основали «Клуб карликов». Помещение сняли на площади Little-Piazza, потому что это была самая маленькая площадь Лондона. Первое заседание, посвященное открытию клуба, провели 21 декабря, в самый короткий день года. Стол в зале заседаний доставал сидящим до подбородка, а председателя вообще не было видно, он просто тонул в кресле. Несмотря на это, воспрещалось прибегать ко всяким ухищрениям, позволяющим увеличивать рост, например, подкладывать на сиденье подушку или толстую книгу, подкладывать в башмаки толстые вкладыши, носить высокие каблуки, высоко взбитые парики или шляпу-цилиндр с очень высоко торчащей тульей. Духами-хранителями клуба были: низкорослый Давид, победивший великана Голиафа, Александр Великий, который был маленького роста, и Пипин Короткий, франкский король.