Жозеф Перес - Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

Постановления архиепископа вызвали протест и породили сопротивление. Мусульмане бывшего эмирата почувствовали себя обманутыми: соглашение 1491 года было нарушено. 18 декабря 1499 года в Альбасине убили альгвазила (полицейского чиновника), которой направлялся на задержание одного «elche». В городе начались волнения. Графу де Тендилья, вице-королю Гранады, удалось восстановить в городе спокойствие, но демонстрация силы оставила свой след. Сиснерос поспешил закрепить успех: в христианство обратилось огромное множество устрашенных мусульман, за восемь дней крещение получили три тысячи! Население Альпухарраса, однако, взялось за оружие: в январе 1500 года началось восстание. Фердинанду пришлось собрать войска и организовать карательную экспедицию, дабы навести порядок. В ходе зимы 1501 года вспыхнули новые смуты — на сей раз в горах Ронды. Назревало всеобщее вооруженное восстание. Вернувшись в Гранаду, католические короли притворились, будто считают этот мятеж нарушением со стороны мусульман соглашения 1491 года, которое они не намерены более соблюдать [49] Фламандец Антуан де Лален, посетивший Гранаду в 1501 году, придерживается на этот счет официальной трактовки: «Поскольку город Гранада был взят по условиям договора, который гласил, что жители останутся при своей вере, горожане продолжали придерживаться своего проклятого закона, но впоследствии вынуждены были принять наш закон, поскольку они нарушили договор, устроив мятеж против королевской власти государей. Сотворили они это не из-за любви к своему Создателю, но из страха потерять свое имущество» («Путешествие Филиппа Красивого в Испанию»). . Мусульман вынудили выбирать между крещением и изгнанием (июль 1501 года). Большинство обратилось к первому решению. Они стали ядром того сообщества, которое отныне будут называть морисками: формально они являлись христианами, но на деле не изменили ни одному из своих исконных обычаев и остались мусульманами. Очевидно, короля Фердинанда это не заботило. «Мое мнение, как и мнение королевы, таково: необходимо крестить мусульман; если они не являются христианами, то ими будут их дети и внуки», — заявил он. Мера была распространена 12 февраля 1502 года на всех мудехаров Кастилии, а затем, в 1516 году, на мусульман Наварры после присоединения этого королевства к Кастильской короне. Существовали еще мусульманские общины Арагона и Валенсии — они будут подвергнуты насильственному обращению уже при Карле V.

И вновь нам сложно определить, какова ответственность в этом деле каждого из монархов. Король Арагона, как кажется, принимал в нем деятельное участие. Вряд ли инициатива подтолкнуть мудехаров Гранады к восстанию принадлежит именно ему, однако мятеж этот стал для него поводом для аннулирования уступок, сделанных в ноябре 1491 года. Уступила ли Изабелла воле своего супруга? В это верится с трудом. И все же... Талавера и Сиснерос пользовались полным ее доверием; и тот и другой были ее исповедниками. Но Талавера был отстранен, и меньшее, что можно сказать — Изабелла не сделала ничего, что помогло бы ему избежать этого унижения. Что же касается Сиснероса, вполне возможно, что он действовал по собственному почину. Но если он и поступал таким образом, то потому, что надеялся на одобрение своих мер впоследствии; без сомнения, он полагал, что уловил волю короля, который, как в этом, так и в других случаях, настоял на своей точке зрения.

Вот уже несколько лет (и хронисты того времени это подтверждают) Изабелла, похоже, не вела государственных дел с тем упорством и решительностью, какие отличали ее действия в прошлом. Все те же хронисты точно указывают момент, когда свершилась эта перемена: октябрь 1497 года, то есть после смерти принца дона Хуана, наследника, на которого короли возлагали большие надежды. Дон Хуан мог бы управлять Кастилией и Арагоном на равных основаниях; он закончил бы работу по модернизации, которую начали его родители. Кончина принца была воспринята как катастрофа. «Вместе с этим принцем были похоронены надежды и чаяния целой Испании», — писал хронист Ангьера. Для королевы эта смерть стала первым испытанием (первым «ударом скорби», пишет хронист), оказавшим сильное влияние на эту мать и правительницу, тревожащуюся о судьбе королевства. За первым ударом судьбы последовали другие испытания: старшая дочь королей, Изабелла, ставшая супругой португальского короля Эммануэля и оказавшаяся наследницей после смерти дона Хуана, умерла год спустя, родив сына Мигеля. Последний тут же был провозглашен наследником Португальской, Арагонской и Кастильской корон, однако маленький принц, в свою очередь, ушел из жизни 20 июля 1500 года. Право наследования перешло к другой дочери — Хуане, супруге Филиппа Красивого, принца из дома Габсбургов. Душевное здоровье Хуаны, вошедшей в историю под именем Хуаны Безумной, доставляло немало беспокойств ее родителям, опасавшимся того, что их монархия достанется чужеземной династии — что, впрочем, и произошло в 1516 году, после смерти Изабеллы и кончины короля Арагона: Кастильская и Арагонская короны отошли будущему Карлу V. Все эти злоключения, как и перспектива увидеть свой труд напрасным, глубоко потрясли королеву; с 1497 года она уделяла государственным делам гораздо меньше внимания. Это незаметное самоустранение объясняет то, почему король Арагона берет на себя все больше инициатив. А потому вполне вероятно то, что в 1500-1502 годах именно он вынес окончательное решение относительно мусульман Гранады.

Стоит повторить то, о чем мы говорили ранее: Изабелла и Фердинанд старались не делать и не говорить ничего такого, что могло бы навести на мысль о разногласиях меж ними; это был способ обезоружить интриганов, искавших способов столкнуть государей в каком-либо конфликте. Считалось, что короли всегда действуют сообща и принимают одинаковые политические решения даже порознь, будучи оторваны друг от друга. Вот почему нам так мало известно о том, какая политическая мера принадлежит королю, а какая — королеве. Соответствующие указания позволяют, однако, предположить, что иностранной политикой в целом занимался Фердинанд. Вплоть до 1474 года Кастилия поддерживала добрые отношения с Францией, несмотря на соперничество в вопросе о Наварре. Отныне Фердинанд выстраивает дипломатические отношения монархии так, чтобы они соответствовали устремлениям Арагонской короны. Действительно, Франция и Арагон противостоят друг другу в Пиренеях (спорные области — Руссильон и Сердань) и на юге Италии. «Большой западный альянс», по выражению Хайме Висенса Вива, задуманный Фердинандом, был нацелен главным образом на то, чтобы изолировать Францию и завязать торговые и династические отношения с Англией, а также с герцогством Бургундским и Фландрией. Это объясняет, почему в 1496 году Хуана, дочь католических королей, становится супругой Филиппа Красивого, наследника бургундских герцогов и дома Габсбургов; на следующий год принц дон Хуан, наследник католических королей, берет в жены Маргариту Австрийскую, дочь герцогини Бургундской и Максимилиана, будущего императора Священной Римской империи. У обоих браков будут неожиданные последствия, которые подготовят приход к власти в Испании Габсбургов. В конце XV века и первых годах XVI века Испания, помимо этого, одерживает верх над Францией в их итальянском споре: Неаполитанское королевство входит в состав Арагонской короны и сохраняет такое положение в течение двух веков.