Томас Эсбридж - Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю

Но в тот момент, когда следовало действовать с максимальной быстротой и решительностью, Саладин заколебался. Позволить Ги добраться до Акры было ошибкой, но теперь султан совершил еще более серьезную ошибку. Да, у Саладина не было подавляющего перевеса сил, хотя, тщательно скоординировав атаку с гарнизоном Акры, он, безусловно, мог окружить и уничтожить позиции франков. Но он посчитал немедленное решительное нападение слишком рискованным. Вместо этого султан занял позиции на склоне холма Аль-Харруба, расположенного в шести милях (9,6 км) к юго-востоку и возвышающегося над равниной Акры. Втайне от латинян он сумел провести небольшой отряд в город — вероятнее всего, под покровом темноты, — чтобы усилить его оборону, также отряды были посланы к лагерю Ги, чтобы постоянно беспокоить христиан на горе Торон. Саладин предпочел придержать основные силы и дождаться подхода союзников. В этом случае такая осторожность, часто являвшаяся неотъемлемой чертой командования Саладина, была совершенно неуместной и показала, что Саладин неправильно оценил стратегическую обстановку. Был один решающий фактор, не позволявший Саладину выжидать, — море.

Когда Саладин в начале сентября подошел к Акре, город был окружен армией Ги и пизанскими кораблями. Но после Хаттина и падения Иерусалима представлялось практически неизбежным, что франкская осада этого порта станет центральной фокусной точкой мстительного гнева латинской Европы. Во время осады внутри страны силы короля легко можно было отрезать от снабжения и подкрепления, и осторожность Саладина имела бы смысл. В Акре Средиземное море являлось живой пульсирующей артерией, соединяющей Палестину с Западом, и, пока султан ожидал подхода своих армий, начали прибывать корабли с христианскими войсками. Они присоединялись к осаждавшим. Имад аль-Дин, тогда находившийся в лагере Саладина, позднее писал, что, глядя с берега, можно было видеть почти непрерывный поток франкских судов, прибывающих в Акру, и множество судов, бросивших якорь у берега. Это зрелище нервировало мусульман и в порту, и за его пределами, и, чтобы укрепить боевой дух, Саладин, вероятно, пустил слух, что латиняне на самом деле уводят свои корабли каждую ночь, а «когда светает… они возвращаются, как будто только что прибыли». В действительности же медлительность султана дала Ги де Лузиньяну отчаянно нужное ему время, чтобы собрать силы. [248]

Важное подкрепление прибыло около 10 сентября — флот из пятидесяти судов, везущий 12 тысяч фрисландских и датских крестоносцев, а также лошадей. Западные источники описывают их появление как момент спасения, поворотный пункт, после которого латиняне получили некоторые шансы на выживание. Среди вновь прибывших был Жак д’Авен, знаменитый воин из Эно (регион на современной границе между Францией и Бельгией). Уподобленный одним из историков «Александру, Гектору и Ахиллесу», опытный ветеран военного искусства и силовой политики, Жак был одним из первых западных рыцарей, принявших крест в ноябре 1187 года.

В сентябре крестоносцы продолжали прибывать, увеличивая ряды франкской армии. Среди них были представители высшей европейской аристократии. Филипп де Дрё, епископ Бове, и его брат Роберт [249]прибыли с севера Франции, так же как и Эврар, граф де Бриенн, и его брат Андре. К ним присоединился Людвиг III Тюрингский, один из самых могущественных аристократов Германии. К концу месяца даже Конрад Монферратский решил, очевидно по настоянию Людвига, прибыть на юг из Тира, чтобы принять участие в осаде. Он привел с собой тысячу рыцарей и 20 тысяч пехотинцев. [250]

Саладин тоже получил пополнение. К началу второй недели сентября прибыли основные силы войск, вызванных в Акру. После прибытия аль-Афдаля, аль-Захира, Таки аль-Дина и Кеукбури султан вышел на равнину Акры и занял позицию на линии от Телль-аль-Айядии на севере через Телль-Кайзан (Кайсан) (который позже стал известен как Торон Саладина) до реки Белус на юго-западе. Как только он расположился на новом фронте, франки попытались выставить оцепление вокруг Акры — от северного берега через гору Торон и через Белус (река снабжала город водой) до песчаного берега на юге. Саладин отразил первую латинскую попытку блокады с относительной легкостью. Крестоносцам пока не хватало сил, чтобы эффективно перекрыть все подходы к городу, и комбинированная атака гарнизона города и отряда под командованием Таки аль-Дина прорвала самое слабое место позиций на севере, чтобы позволить каравану верблюдов с припасами в субботу 16 сентября войти в город через ворота Святого Антония.

Утром того же дня и сам Саладин вошел в Акру и забрался на стену, чтобы обозреть лагерь противника. Взглянув вниз с зубчатой стены на группу крестоносцев на равнине, окруженную морем мусульманских воинов, он, должно быть, ощутил спокойную уверенность. После спасения города его терпеливо собранная армия могла приступить к задаче уничтожения франков, которые дерзко покусились на Акру, и тогда победа будет полной. Но султан выжидал слишком долго. В течение следующих трех дней его войска неоднократно пытались смять позиции латинян или втянуть противника в бой, но тщетно. За несколько недель, прошедших с момента прибытия короля Ги, крестоносцы успели отлично закрепиться и теперь без особого труда отбивали атаки. Один мусульманский очевидец написал, что они стояли «как стена за своими мантелетами, щитами и копьями, с наведенными на противника арбалетами» и отказывались нарушать строй. Латиняне упрямо держались за свой плацдарм возле стен Акры, и на Саладине начало сказываться напряжение. Один из его врачей отметил: султан настолько встревожен, что почти перестал есть. Упорство франков вскоре привело в нерешительности и разногласиям среди приближенных Саладина. Одни советники утверждали, что лучше подождать прибытия египетского флота, другие считали, что с крестоносцами справится приближающаяся зима и следует дать ей такую возможность. А султан колебался. И атаки на позиции латинян мало-помалу прекратились. Письмо багдадскому халифу содержало несколько приукрашенное изложение последних событий: латиняне нагрянули внезапно, как потоп, но им решительно преградили дорогу, и они, можно считать, разгромлены. На самом деле в это время Саладин, вероятно, уже понял, что снять осаду Акры будет тяжело. [251]

В следующие недели между сторонами имели место небольшие стычки, а в это время франкские корабли продолжали привозить все новых крестоносцев. К среде 4 октября франков стало уже так много, что они решили перейти в наступление и организовали нападение на лагерь Саладина. Это было первое генеральное сражение Третьего крестового похода. Оставив своего брата Жоффруа защищать гору Торон, король Ги собрал основные силы франкской армии у подножия холма и построил войска в боевой порядок. Ему оказывали активную помощь представители военных орденов и опытные воины, такие как Эврар де Бриенн и Людвиг Тюрингский. Пустив пехоту и лучников в первых рядах, чтобы прикрывать конных рыцарей, христиане пошли по открытой равнине к мусульманам. Они двигались сомкнутым строем, медленным шагом. Это была не стремительная атака, а дисциплинированное наступление, в котором крестоносцы хотели максимально сблизиться с врагом. Обозревая поле с командного пункта, расположенного на вершине холма Телль-аль-Айядия, Саладин имел достаточно времени, чтобы построить свои войска на равнине, чередуя отряды под командованием проверенных полководцев, таких как аль-Маштуб и Таки аль-Дин, с новичками — отрядами из Дийяр-Бакра и др. Султан находился в центре с Исой, но собирался осуществлять мобильное командование и поддерживать дисциплину, где будет необходимо.