Томас Эсбридж - Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю

Вечером 28 апреля Конрад отправился на ужин в резиденцию французского крестоносца Филиппа, епископа Бовэ. Они давно дружили, и Конрад находился в расслабленном приподнятом настроении. Позже он в сопровождении двух стражников поехал обратно и свернул на узкую улочку.

Там по обе стороны улицы сидели два человека. Когда Конрад поравнялся с ними, оба встали. Один из них приблизился к Конраду и показал письмо. Маркиз протянул руку, чтобы его взять. Человек вытащил нож и вонзил в его тело. Тогда второй человек, находившийся по другую сторону улицы, вскочил на круп лошади и ударил маркиза ножом в бок; тот упал мертвым.

Позднее стало ясно, что на Конрада напали члены ордена ассасинов, которых послал Синан, Старец Горы. Один из двух убийц был немедленно обезглавлен, другой схвачен и допрошен, после чего его волочили по городским улицам, пока он не умер. Но хотя их связь с ассасинами была установлена, относительно «заказчика» уверенности не было. Гуго Бургундский и франки Тира распустили слух, что им был король Ричард, а в некоторых частях мусульманского мира эта «честь» приписывалась Саладину. Но если учесть последующее развитие событий, ни один правитель почти ничего не выиграл от смерти Конрада. Установить правду теперь уже невозможно — Синан мог действовать и самостоятельно, посчитав маркиза опасной и долгосрочной угрозой балансу сил в Леванте. [321]

Политическая ситуация в латинских государствах была нестабильной. Гуго Бургундский попытался захватить власть в Тире, но ему, судя по всему, помешала вдова Конрада Изабелла, наследница Иерусалимского королевства. Поскольку угроза новых беспорядков оказалась вполне реальной, довольно быстро была достигнута новая договоренность. Граф Генрих Шампанский был избран «компромиссным» кандидатом — будучи племянником и Ричарда, и Филиппа-Августа, он представлял интересы и Анжуйской династии, и Капетингов, — и уже через неделю он женился на Изабелле и стал номинальным главой франкской Палестины.

Точная степень участия Ричарда Львиное Сердце в этом урегулировании неясна. В общем и целом, однако, новый порядок соответствовал его интересам, равно как и интересам Третьего крестового похода. Назначение Генриха Шампанского в конце концов объединило армии Палестины — от местных франков Утремера до французских войск Гуго Бургундского и анжуйских сил Ричарда. Учитывая недавнюю историю союза Ричарда и Генриха, существовал неплохой шанс эффективного сотрудничества и в будущем.

В мае 1192 года Ричард усилил свой плацдарм в Южной Палестине, завоевав удерживаемую мусульманами крепость Дарум, а работа по восстановлению укреплений Аскалона близилась к завершению. Граф Генрих и герцог Гуго собирали армии на севере. Моральный дух христиан получил новый импульс — в общем, на этой стадии шла подготовка к решающей кампании, хотя, учитывая планируемую Ричардом экспансию вдоль побережья в направлении Египта, цель предприятия остается спорной.

29 мая из Европы прибыл еще один анжуйский гонец с депешей, подтвердившей худшие опасения Ричарда. После того как его соперник — французский король Филипп-Август — покинул Крестовый поход, Ричард постоянно тревожился, что Капетинги в его отсутствие станут угрожать анжуйским владениям. Теперь он узнал, что Филипп установил контакт с принцем Джоном и они вместе активно плетут интриги. Посланник предостерегал, что, если немедленно не будут приняты меры, чтобы «[обуздать] это отвратительное предательство, существует опасность, что король Ричард вообще лишится власти в Англии». Утверждают, что король «встревожился, услышав эти новости, и впоследствии… долгое время сидел в молчании, обдумывая услышанное и взвешивая, что надо делать». В апреле он принял решение остаться на Святой земле, но последние новости с Запада заставили его вновь вернуться к вопросу о возвращении. Согласно сведениям Амбруаза, Ричард пребывал «в меланхолии, унынии и грусти… он не мог мыслить ясно». [322]Величайшему воину христианского мира пришло время принять судьбоносное решение: останется он крестоносцем или откликнется на зов Анжуйского королевства и вернется домой королем?

С приближением лета 1192 года Саладин снова начал собирать армии, готовя ислам к новому наступлению на христиан. В предшествующем году султан потерпел ряд серьезных неудач. Ему пришлось в бессилии наблюдать, как 12 июля 1191 года пала Акра, а 20 августа стать молчаливым свидетелем хладнокровной казни королем Ричардом мусульманского гарнизона города. Все попытки остановить продвижение воинов Третьего крестового похода на юг к Яффе оказались неудачными, и 7 сентября в Арсуфе мусульмане Саладина были изгнаны с поля боя. Вынужденный пересмотреть свою стратегию султан перешел к обороне, разрушил крепости Южной Палестины и тенью следовал за крестоносцами, которые тяжело двигались внутрь страны. В конце концов он около 12 декабря отошел к Иерусалиму, чтобы там ожидать атаки.

Памятуя о своих блестящих победах при Хаттине и в Иерусалиме в 1187 году, Саладин сохранил решимость остаться преданным джихаду — пожалуй, его преданность даже стала сильнее. Но при этом он в итоге уступил инициативу франкам. Измученный частыми приступами болезни, испытывая постоянные трудности из-за пошатнувшейся морали и физической усталости войск, вынужденный отвлекаться на многочисленные нужды обширной империи Айюбидов, султан медленно, но верно двигался к поражению. Но потом 12 января крестоносцы отступили от Бейт-Нубы, возродив надежды ислама и дав Саладину возможность восстановить свои силы.

Пережив продвижение христиан к Иерусалиму, Саладин подвел итог ситуации, сложившейся в первые месяцы 1192 года. Империя Айюбидов находилась в удручающем состоянии. Султан годами вплотную не занимался пополнением своей казны, и теперь его финансовые ресурсы были истощены: срочно требовались деньги, чтобы платить наемникам и за всевозможные необходимые для войны материалы. Жизненно важной была связь с процветающим Египтом, но взятие Ричардом Аскалона представляло нешуточную угрозу для поддержания постоянного сообщения между Сирией и Нильским регионом.

Экономические проблемы были напрямую связаны с еще одним тревожащим вопросом — уменьшающейся боеспособностью и лояльностью армий. Из-за практически непрерывных военных действий предшествующих четырех лет Саладин выдвинул непомерные требования к поставке людской силы из своих владений в Сирии, Египте и Джазире. Также он попросил о помощи большинство своих союзников из Месопотамии и Дийяр-Бакра. Доказательством удивительной харизмы Саладина как лидера, эффективности его политической и религиозной пропаганды и благочестивой привлекательности джихада явилось то, что даже такие потенциальные противники, как Зангид Изз ад-Дин Мосульский и Имад аль-Дин Занги Синджарский, продолжали соблюдать свои обязательства участвовать в священной войне и откликнулись на призыв султана к оружию. Но такие просьбы не могли удовлетворяться бесконечно. Если конфликт в Палестине продолжится, постепенный разрыв уз лояльности и общей цели, соединяющих мусульманский мир, — вопрос времени. Именно поэтому Саладин пошел на риск и в декабре 1192 года распустил свои армии.