Леонтий Раковский - Генералиссимус Суворов

И он раздался.

У Лосева словно что-то оборвалось внутри, но вместе с тем ему стало как-то легче: вот, началось, назад не воротишь.

С гуденьем и ревом пронеслось ядро.

- Малость не угодил!

- Ишь, как оно, проклятущее, ударило!

- Бона как ревет! - оглядывались солдаты. Ядра рвались одно за другим. Подпоручик Лосев поймал себя на том, что под ядрами как-то хочется нагнуть голову и что вдруг сделалось до противного сухо во рту.

- Чего башкой киваешь, ровно конь от овода? Не отмахнешься! - бурчал на молодого солдата ефрейтор Воронов, - Хоть кланяйся, хоть не кланяйся - не помилует! На все божье веление!

А Лосев тоже невольно наклонял голову и думал:

"В меня! В меня!"

- В Смоленский угодило!

- Вон повалило. В четвертой роте, никак... -зашумели кругом. Все оглянулись.

Но долго рассматривать было некогда - впереди вспыхнуло "ура": первая линия пехоты уже бежала на окопы, чтобы поскорее выйти из артиллерийского огня, поскорее сблизиться с врагом.

Апшеронцы последовали их примеру.

V

Войска Осман-паши не выдержали дружного натиска союзников и побежали. Несколько сотен янычар, засевших в укрепленном монастыре св. Самуила, еще пытались защищаться, но их мгновенно выбили и оттуда.

Победа была полная.

Теперь наконец-то Суворов мог спокойно встретиться с принцем Кобургским - за все десять часов боя они не съезжались вместе и еще ни разу вообще не видали друг друга. Суворов ехал к принцу в той же простой канифасной куртке, в которой он был в бою, и в старых ботфортах. На куртке у него висел только один Андреевский орден.

Вместе с Суворовым ехали командиры линий - генерал-поручик Дерфельден и генерал-майор Позняков. Командира второй линии князя Шаховского тяжело ранило в бою. Сзади за генералами трусили адъютанты и ординарцы.

Если бы не тела убитых, не лошадиные трупы, попадающиеся на каждом шагу, фокшанское поле было бы похоже на ярмарку: всюду стояли сотни повозок с разным добром, белели наметы опустевшего турецкого лагеря, по полю бродили табуны лошадей, верблюдов, ослов, которых турки не успели угнать с собою.

Где-то там, впереди, куда ускакала, преследуя врага, союзная конница, еще слышались одиночные выстрелы, а здесь уже думали о мирном отдыхе: солдаты ставили ружья в козлы, сбрасывали пропотевшие кафтаны, разувались. Артельные старосты сразу же взялись разжигать костры - варить кашу.

Солдаты, принужденные в каре целый день жаться друг к другу, теперь с удовольствием сидели и ходили свободно, поодиночке.

Вон мушкатер несет большую охапку дубовых веток, нарубленных для костра. Вон уже босиком - успел сбросить сапоги - бежит молодой солдат и радостно кричит своим; "Дяденька Максимыч, шестая рота воду нашла!" Вон толпа солдат с хохотом и шутками старается окружить стадо овец, которые испуганно мечутся по полю.

Проехали мимо толпы мушкатеров, внимательно осматривавшие захваченные турецкие пушки.

- Из этих самых пушек он в нас палил!

- Здоровые пушки!

- Глянь, тут у него вся снасть как следует: и пальник и банник!

Кое-где уже слышались разговоры о бое:

- Он кричит: "аман", "аман", а я думаю: меня, брат, не омманешь,- раз его штыком!

Суворов ехал, зорко глядя кругом.

- Это как будто уже апшеронцы?-спросил он у генералов, указывая на шумную, большую толпу пехотинцев, располагающихся на отдых.

- Должно быть, они, Александр Васильевич,- ответил Позняков.

- Надо, пожалуй, от второй линии захватить Ивана Кузьмича: пусть-ка хоть с ним принц познакомится! Какой полк, ребятушки? - крикнул, подъезжая к пехоте, Суворов.

- Апшеронский! - ответило из толпы несколько голосов.

Суворов остановил коня. . .

- Ба, Воронов! Жив, старина?-узнал он ефрейтора. - И Огнев, слава богу, уцелел, - продолжал он, оглядывая мушкатеров. - Молодцы! - весело говорил Суворов.

- Живы еще, батюшка Александра Васильевич! - ответил Огнев.

- Точно так, живы! - гаркнул Воронов.

- А ну-ка, ребятки, где ваш полковник? Покличьте Ивана Кузьмича!

Воронов обернулся к солдатам и, начальственно вытаращив глаза, приказал:

- Их высокоблагородия к их высокопревосходительству!

Но уже и без ефрейторского приказания неслось от одного к другому:

- Полковника к Суворову!

- Суворов кличет полковника! - Что, много у вас раненых? - спросил Суворов.

- Человек, почитай, с двадцать,- ответил Огнев. Воронов недовольно глянул на товарища - ишь, вперед старшего лезет! Степенно ответил:

- В нашем капральстве, ваше высокопревосходительство, только одного ранило.

- Тяжело?

- Нет, не так чтобы.

- Да он сам вот тут,-прибавил Огнев.

- Зыбин, покажись! - заговорили кругом. Из толпы шагнул вперед смуглый, как цыган, мушкатер. Рот у него был повязан окровавленным платком.

- В рот угодило? - нахмурился Суворов. Мушкатер утвердительно кивнул головой.

- Так точно, в рот,- ответил Воронов.

- Он у нас песельник,- улыбнулся Огнев.

- Болтун. Все лопочет. Оттого ртом и поймал ее,- презрительно вставил Воронов.

Черные глаза раненого улыбались.

- Язык-то, зубы - целы? - участливо спросил Дерфельден.

- Целы, ваше высокопревосходительство.

- Только скрозь обе щеки прошла!

- Как иглой прошило! - отвечали солдаты.

- Ну, тогда ничего: скоро заживет. Опять песни петь будешь и с девками целоваться! - пошутил Суворов.

Мушкатеры загоготали.

- А ты, ваше благородие, впервой был в бою? - посмотрел на молодого подпоручика Суворов.

Лосев хоронился за спинами солдат - он натер ноги, поспешил разуться и теперь стоял босиком.

Мушкатеры расступились.

- Так точно, первый раз,- ответил Лосев. Красный от смущения, он не знал, куда девать босые ноги.

- Страшно было? - спросил, улыбаясь, Суворов.

Подпоручик замялся.

- Страшновато,- признался он.

- То-то. Война, брат, такое дело - натерпишься! Ну, отдыхайте, ребятушки; сегодня славно постарались! - сказал, отъезжая, Суворов; к нему спешил полковник Шершнев.- Подтянись, Кузьмич, поедем, брат, к принцу знакомиться с союзниками! - встретил Суворов командира апшеронцев.

- Да я-то, Александр Васильевич, по-немецки ни гу-гу,- виновато улыбнулся Шершнев.

- Ничего. Зато сражаешься ты по-русски. Поедем!

И они поехали к расположению австрийского корпуса. Австрийские солдаты узнавали своего спасителя генерала Сувара в этом простецки одетом небольшом старичке, который ехал на неказистой лошаденке.

- Гляди, вон поехал генерал Сувара! - говорили они один другому.

И за то, что Суворов не стоял на месте в ожидании врага, как их генералы, а смело шел на него, австрийские солдаты сегодня прозвали Суворова "Генерал-вперед".

- Vivat Suvara! Vivat General Vorwaerts! - восторженно кричали они.

Суворов был очень тронут этим. Он махал каской и, приветливо улыбаясь, отвечал: