Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди

В Ленинграде продолжаются съемки фильма «Осенний марафон». 15–16 октября там снимали один из самых веселых эпизодов: наезд на Бузыкина. Помните, он, прогуливаясь по улице, ссорится со своей любовницей Аней (Марина Неелова), и та его в очередной раз бросает. Но не успевает она пробежать и нескольких метров, как слышит за спиной визг тормозов. Чувствуя неладное, она бежит обратно и застает своего возлюбленного в шоковом состоянии: тот едва не угодил под машину. Как разъяренная львица, Аня набрасывается на шофера (актер Фирсов). Но самым смешным в этом эпизоде был герой Борислава Брондукова: актер играл случайного прохожего, который вмешивается в конфликт, но поначалу наказывает не того, кого надо — он заламывает руку Бузыкину. Но потом ему объясняют, что к чему, и он все тем же болевым приемом заставляет согнуться в три погибели уже шофера.

Продолжаются съемки и другого будущего блокбастера — «Москва слезам не верит». 17–18 октября там тоже снимали натурные эпизоды: Гоша (Алексей Баталов) вывозит Катерину (Вера Алентова) и ее дочь (Наталья Вавилова) в лес на пикник, чтобы на природе справить свой очередной день рождения. Гоша там сама любезность: он весел, обаятелен и, главное, очень внимателен к Катерине: даже накрывает ее пледом, когда она задремала в кресле. Съемки проходили в живописных местах в Петрово-Дальнем.

В Багио Карпов взял 13 октября тайм-аут, проиграв 31-ю партию. Внезапно он ставит перед судьями ультиматум: он не возобновит матч, если йоги из секты «Ананда Марга», помогающие его сопернику, не покинут Багио. Ультиматум выглядел странно, поскольку йоги вот уже несколько недель безвылазно сидели на даче Корчного и в зале не появлялись. Но новый руководитель делегации Корчного Кин (прежнего руководителя — госпожу Лееверик — от этой должности отстранили) счел за благо не спорить с Карповым и дал свое согласие удалить от своего подопечного йогов. 17 октября состоялась 32-я партия. Вот как об этом вспоминает В. Корчной:

«Я пришел на игру. Очевидцы рассказывали, что в этот день зал напоминал скорее арену полицейских маневров, нежели мирное шахматное соревнование. Здание было переполнено одетыми в штатское и в форму полицейскими. Пройти из зала в буфет было невозможно…

Началась партия. В первом ряду партера сидели, руководители советских шахмат, а в 4-м разместился… наш старый знакомый — Зухарь!

Кин, побуждаемый Стином и Муреем, обратился к Батуринскому за разъяснениями. Батуринский ответил просто: «Это джентльменское соглашение, оно обязательно лишь для джентльменов!»…

Несмотря на то, что Стин просил Кина прервать партию, тот отказался под предлогом, что это сильно подействует мне на нервы. Могли остановить партию и судьи — ведь они же знали о подписанном соглашении! Но разве чех и югослав могли перечить советским?!

В начале восьмого в зале появилась фрау Лееверик. Она тут же попросила Кина послать телеграмму протеста д-ру Эйве. Однако Кин уклонился от своей обязанности. Примерно без четверти восемь телекс был послан Стином.

А партия? Все шло своим чередом. Я подготовил вариант, вернее — новый ход в известном, хотя и не очень легком для черных варианте. Я анализировал его много дней, рассчитывая на психологический эффект новинки. Каково же было мое удивление, когда Карпов в критический момент ответил не раздумывая!

Он знал этот ход, более того — я вдруг почувствовал, что он ждал его именно сегодня!

По идее я должен был быть к этому психологически готов — о том, что наши комнаты прослушиваются, я догадывался уже после 7-й партии. И все-таки я почувствовал себя нехорошо. (Факт выдачи Кином моего дебютного построения в 32-й партии так и не доказан. Зато достоверно известно, что в 1981 году он приезжал в СССР и помогал Карпову готовиться к нашему матчу в Мерано)…

Да, Карпов играл неплохо. По дебюту, правда, он не использовал всех возможностей — дал мне высвободить игру. Но я упустил свой шанс. Трудности черных оказались уже стабильного характера. Потом я попал в цейтнот, понес серьезный урон и — партия была отложена.

Вечером друзья рассказали мне в деталях о событиях дня. Ситуация скандальная. Доигрывать партию я не собирался, я намерен был обжаловать ее как незаконную. Единственный, кто не хотел поднимать шума, был Кин. Наутро 18 октября, в 9 часов, он по собственной инициативе позвонил Филипу и сообщил, что… Корчной сдает партию!..»

Вспоминает А. Карпов: «Спать я лег очень поздно, где-то под утро. Сказал, чтобы меня не будили до обеда. Но нормально отдохнуть практически не удалось: в 12 часов ко мне в номер пришла целая делегация — главный арбитр матча чехословацкий гроссмейстер Филип, его заместитель югослав Кажич, член бюро ФИДЕ американец Эдмонсон и другие. Я встретил их, как говорится, «при полном параде». Филип вскрыл конверт, где находилось письмо претендента о сдаче матча. Затем начались поздравления…»

Между тем в своем письме В. Корчной писал: «Я не буду доигрывать 32-ю партию. Но я не собираюсь и подписывать бланк, ибо партия игралась в совершенно незаконных условиях. Я не считаю эту партию законной. Матч не окончен. Я оставляю за собой право жаловаться в ФИДЕ на недопустимое поведение советских, враждебность организаторов, недостаточную активность судей. В. Корчной».

В тот же день 18 октября Карпов рапортовал в Москву телеграммой на имя Леонида Брежнева. В ней сообщалось: «Товарищу Брежневу Леониду Ильичу. Глубокоуважаемый Леонид Ильич! Счастлив доложить, что матч на звание чемпиона мира по шахматам закончился нашей победой. Примите, дорогой Леонид Ильич, сердечную благодарность за отеческую заботу и внимание, проявленные ко мне и нашей делегации в период подготовки и проведения матча. Заверяю Центральный Комитет КПСС, Президиум Верховного Совета СССР, Советское правительство и лично Вас, Леонид Ильич, что в будущем приложу все усилия для приумножения славы советской шахматной школы. Чемпион мира Анатолий Карпов».

В день, когда А. Карпов стал чемпионом, в Москве скончался известный кинорежиссер Владимир Вайншток. Он пришел в кино в 1924 году, когда ему было всего 16 лет, и он не имел за плечами никакого киношного образования. Четыре года он работал, что называется, «на подхвате», пока не удостоился собственных постановок. В 1928 году он снимает свой первый фильм — документальные очерки «Спасайте миллионы». А первая художественная картина Вайнштока увидела свет в 1931 году — «Рубикон». Однако всесоюзная слава Пришла к режиссеру спустя пять лет, когда он экранизировал знаменитый роман Жюля Верна «Дети капитана Гранта». В 1938 году свет увидела еще одна знаменитая экранизация Вайнштока — «Остров сокровищ». Без преувеличения можно сказать, что на этих фильмах воспитывалось не одно поколение советских людей. Не меньший успех выпал и на другие его фильмы: «Всадник без головы» (1973), «Вооружен и очень опасен» (1976). Кроме того, Вайншток был автором сценариев к таким фильмам, как «Перед судом истории» (1965), «Мертвый сезон» (1968), «Сломанная подкова» (1973) и др. Как ни странно, но несмотря на свою плодотворную деятельность в кино, звание заслуженного деятеля искусств РСФСР Вайнштоку было присвоено буквально накануне смерти — в марте 78-го, когда ему исполнилось 70 лет.