Барбара Такман - Загадка XIV века

Большая часть земли, как следует из отчетов, была отдана виноградникам. На новые посадки, культивацию почвы, сбор урожая требовались немалые средства. Нужно было также платить бальи и сборщикам налогов, жертвовать капелланам двух часовен. Выращивание рыбы, пополнение скота, рубка леса, сенокосные работы, платье сеньора и его домочадцев тоже требовали больших вложений. Де Куси ездил в Суассон и другие места в сопровождении восьмидесяти рыцарей, оруженосцев, слуг, был при нем и астроном — мэтр Гийом де Верден, исполнявший для сеньора какие-то важные поручения.

Второй брак, как и первый, не стал плодовитым — возможно, дело было в воинственной натуре Ангеррана или просто в его долгих отлучках. Сына-наследника династии он не дождался, родилась только дочь по имени Изабелла. Как и ее мать, она вышла замуж за второго сына герцога Бургундского. В неизвестный день, быть может, спустя несколько лет, у Ангеррана наконец-то родился долгожданный сын, хотя и в незаконном браке. Персеваль, которого назвали бастардом де Куси, женился в 1419 году, — стало быть, он явился плодом позднего союза. Неизвестно, кто была его мать. Возможно, это была соперница жены де Куси, либо Ангерран сошелся с нею, пока пребывал в Гиени в качестве главнокомандующего. Очевидно, эта женщина занимала важное место в жизни де Куси, поскольку он гордился сыном или ими обоими, ибо признал свое отцовство и подарил Персевалю Оберман. Отныне бастард мог называть себя сир де Куси и сеньор д’Оберман.

В год бракосочетаний — 1385/1386-й — де Куси посетил свадьбу в Дижоне: женился его габсбургский родственник и недавний враг герцог Альберт III. Невестой стала дочь Филиппа Смелого. Это был год исторической победы в Земпахе, когда швейцарские копейщики победили Габсбургов. Возможно, присутствие де Куси в Дижоне на бракосочетании было связано с желанием Габсбургов поддержать Ангеррана. В любом случае, ссора с семьей его матери была улажена. По словам документа, «они всегда заканчивали примирением».

Шотландское фиаско не разрушило планов французов относительно вторжения в Англию. Напротив, они решили перейти в широкое наступление, устроить, так сказать, второе нормандское завоевание. Французы считали, что только военная победа приведет к окончанию затянувшейся войны и утвердит верховенство французского папы. Кроме того, все знали, что Англию раздирают междоусобицы, высшее общество проявляет недовольство и не выступит в поддержку короля. Первоначально идею вторжения подал герцог Бургундский, а в апреле 1386 года королевский совет проголосовал за него единогласно. Многие из этих людей служили Карлу V, но им недоставало благоразумия покойного короля по отношению к возможной войне. Пуатье научил Карла соизмерять амбиции с возможностями, а во времена правления его сына все очень быстро забыли эту науку — к концу века французов обуяла folie de grandeur , или мания величия.

«Ты — величайший король, у тебя больше всего подданных, — говорил герцог Бургундский своему племяннику, — мне не раз приходило в голову, почему бы нам не пойти на Англию и не сокрушить гордость англичан… Наше предприятие навеки останется в истории». Когда после Пасхи герцог Ланкастерский с большой армией на двухстах судах вышел из Англии завоевывать кастильский трон, французы решили, что вот их шанс. Сведения о передвижениях друг друга стороны получали через французских и английских рыбаков, которые, не обращая внимания на вражду между двумя монархиями, обменивались уловом и свободно общались.

Французское вторжение должно было стать самым большим «с тех пор, как Господь сотворил мир». Та армия, которую Клиссон и де Куси должны были повести в Шотландию, разбухла до невероятных размеров. Хронисты писали о сорока тысячах рыцарей и оруженосцев, пятидесяти тысячах лошадей, шестидесяти тысячах пехотинцев… вряд ли эти цифры были точными, скорее всего, они призваны были произвести впечатление на противника и современников. Приготовления к шотландской операции шли полным ходом, когда их прервали фламандские события; теперь эти приготовления возобновили и чрезвычайно усилили. Началось, как и всегда, с денег. Пятипроцентный налог с продаж и двадцать пять процентов с алкогольной продукции, собранные по всему королевству для шотландской кампании, принесли двести две тысячи ливров. Налогообложение возобновили, поскольку денег всегда оказывалось недостаточно.

По всей Европе — от Пруссии и до Кастилии — нанимали и закупали корабли, на французских верфях работа кипела днем и ночью. В предыдущий год собрали шестьсот судов, а теперь их количество возросло более чем вдвое, и зрелище, которое они собой представляли в устье Шельды, было воистину грандиозным. Боннакорсо Питти, вездесущий флорентиец, видел тысячу двести кораблей, из которых шестьсот были военными, оборудованными бойницами для лучников. Французские аристократы, рассчитывавшие на возмещение расходов через грабежи и выкупы, не скупились и соперничали друг с другом, украшали носы кораблей позолотой, мачты покрывали серебром, а паруса ставили из расшитого золотом шелка. Адмирал де Вьен нанял фламандского художника Пьера де Лиса, чтобы тот выкрасил его флагманский корабль в красный цвет и украсил гербами. Черный корабль Филиппа Бургундского был украшен гербами всех его владений, а на развевающихся шелковых знаменах реял гордый девиз «Il me tarde» , что приблизительно можно перевести как «Я не жду»; этот же девиз повторил и в золоте на гроте. Кораблю де Куси, «одному из самых роскошных во флотилии… очень большому и богато украшенному», выпала несчастливая судьба: на Сене, где он стоял на якоре, его захватили два других судна — португальский адмирал был союзником герцога Ланкастерского.

Де Куси не чужда была претенциозность века. Его печать, поставленная на октябрьскую платежную квитанцию от 1386 года, украшена гербом, объединенным с королевским леопардом Англии. Видимо, де Куси был связан обязательствами, ведь его дочь Филиппа приходилась двоюродной сестрой английскому королю. Личный отряд де Куси в оккупационной армии насчитывал пять рыцарей, шестьдесят четыре оруженосца и тридцать лучников.

Широкие бухты Шельды предоставляли армаде просторное и надежно укрытое от морских ветров место, связанное с землей и морем внутренними каналами. Каждый день доставлялись различные товары — две тысячи бочек для сухого печенья, древесина для изготовления повозок, переносные мельницы для размалывания зерна, железные ядра для пушек, камень из Реймса, веревки, свечи, фонари, матрасы и соломенные тюфяки, мочеприемники, тазики для бритья, корыта, сходни для лошадей, лопаты, мотыги и молотки. Писцы строчили приказы. Закупщики рыскали по Нормандии, Пикардии, Голландии и Зеландии. За провизией ездили в Германию, в Испанию посылали за пшеницей для изготовления двух тысяч тонн галет, за соленой свининой и беконом, за копченой макрелью, лососем, угрем и сушеной сельдью, за горохом и бобами, за луком, солью, за тысячей бочонков (или четырьмя миллионами литров) французского вина. Из Греции, Португалии, Лепанто и Валахии привезли 857 бочонков вина. Герцог Бургундский заказал сто одну голову крупного рогатого скота, четыреста сорок семь овец, двести двадцать четыре окорока, пятьсот жирных кур, каплунов и гусей, а также ящики с имбирем, перцем, шафраном, корицей и гвоздикой, девятьсот фунтов миндаля, двести фунтов сахара, четыреста фунтов риса, триста фунтов ячменя, девяносто четыре бочки оливкового масла. Четыреста головок сыра ему доставили из Бри, еще сто сорок четыре — из Шони.