Барбара Такман - Загадка XIV века

Обращение Оксфорда со своей женой, по словам Фруассара, было главным прегрешением, «лишившим его чести». Даже мать Оксфорда присоединилась к общему осуждению и доказала это, взяв к себе Филиппу. Недовольство общества, скорее всего, объяснялось тем, что в жилах Филиппы текла королевская кровь, а также личной непопулярностью Оксфорда, а не моральной стороной его поступка. Хотя брак считался священным, развод прошел быстро, надо было лишь нажать на нужные пружины. В «Видении о Петре Пахаре» говорится, что все судьи готовы за деньги заключить и расторгнуть брак, и священники жаловались, что человек может избавиться от жены, подарив судье шубу. Теоретически развода не существовало; тем не менее брачные тяжбы заполонили средневековые суды. Развод стал фактом жизни, постоянным элементом в дисгармонии средневековой теории и практики.

В ноябре 1387 года группа лордов, известных своей добродетелью, подала в комиссию лордов-наблюдателей официальный иск против Оксфорда и четверых других советников королевской партии. Когда они назначили правительственную комиссию, возглавляемую Глостером с правами регента, Ричард и Оксфорд собрали армию, дабы утвердить самостоятельность короля с помощью оружия. Так называемое сражение произошло при Рэдкот-Бридже. Увидев превосходящие силы противника, Оксфорд сбежал — бросил часть оружия и, вскочив на лошадь, прыгнул в реку, перебрался на другой берег и галопом умчался в темноту. Он сел на корабль, идущий во Фландрию, где предусмотрительно припас крупную сумму в банке Брюгге.

Месяц спустя, в феврале 1388 года так называемый Безжалостный парламент обвинил Оксфорда и канцлера королевства Майкла де ла Поула, графа Саффолка, которому тоже удалось скрыться, в государственной измене. Им вменили в вину заговор, имевший целью подчинение себе короля, устранение достойных советников, убийство герцога Глостерского, разорение короны и присвоение ее богатств, попрание парламента, возвращение Кале французскому королю в обмен на помощь в борьбе против отечественных оппонентов. Парламент приговорил Оксфорда и Саффолка заочно к казни через повешение как предателей. Троим другим бежать не удалось — главному судье, мэру Лондона и бывшему наставнику Ричарда, сэру Саймону Берли: их казнили. Ричард чувствовал себя униженным, кроме того, его навсегда лишили друга. Опасно унизить короля и оставить его на троне. Ричард должен был отомстить.

Несмотря на яростное сопротивление де Куси, в 1388 году Франция пригласила к себе Оксфорда, сославшись на то, что было бы полезно получить от него сведения о раздорах в Англии. Хотя де Куси «ненавидел его всей душой», он вынужден был согласиться. Оксфорд приехал, при дворе ему был оказан радушный прием, но де Куси не успокоился, пока не настоял, при поддержке Клиссона, Ривьера и Мерсье, чтобы король выдворил из Франции оскорбителя его дочери. Для Оксфорда в Брабанте подыскали резиденцию, и там в 1392 году, в возрасте тридцати лет, он был убит на охоте разъяренным кабаном. Король Ричард привез его тело в Англию, печально смотрел на забальзамированное лицо и надел кольцо на мертвый палец великого смутьяна. Между тем развод аннулировали, и Филиппа осталась законной графиней Оксфордской.

В это время французский король пожаловал де Куси субсидию, что было вызвано последствиями «Черной смерти» и нескончаемой войны. В ноябре 1388 года де Куси назначили великим кравчим Франции, что соответствовало должности главного сенешаля короны. К тому же ему была дарована привилегия проводить две ежегодные ярмарки длительностью по три дня каждая без взимания налогов. Дело в том, что владения де Куси трижды пострадали из-за недостатка рабочей силы, вызванной большой смертностью. В предыдущие войны жители упомянутых владений де Куси так обеднели и численность их настолько сильно сократилась, как и количество домов, имений, доходов, движимого имущества, что возникла опасность того, что «земли эти опустеют и будут необитаемыми, пропадут виноградники, зарастут поля, и все придет в полный упадок».

Цель субсидии, выданной после того, как в предыдущем году король осмотрел поместье, была ясна: король не менее де Куси был заинтересован в оздоровлении пришедших в упадок владений. Поместье барона, как было заявлено, являлось «ключом и границей» королевства, его границы доходили до Фландрии, а замок — «одно из самых замечательных и красивых зданий государства. Если город и замок опустеют, могут произойти большие неприятности, что нанесет непоправимый ущерб». Тот факт, что субсидия была пожалована тотчас после передачи власти группе, в которой доминировали «мармозеты», Клиссон и сам де Куси, вряд ли случаен.

С этого времени де Куси негласно исполнял обязанности первого председателя счетной палаты — пост, связанный с обязанностями управляющего винным погребом, первоначально заведовавшего королевскими доходами. Хотя, судя по всему, жалование за этот пост де Куси не платили, он по-прежнему получал от короны ежегодный пенсион. Его домен, значительно расширившийся за счет многих приобретений, состоял уже из ста пятидесяти городов и деревень.

Пикардия, его родной регион, столь часто оказывавшийся на пути захватчиков, был «разорен и наказан и сегодня уже не цветет», писал Мезьер, сам уроженец Пикардии. Последние крестьяне бежали из впавших в нищету мест в другие районы страны, так что «в настоящее время», согласно жалобному сообщению от 1388 года, «не найти никого, кто обрабатывал бы землю». Знаками столетия стали во Франции горюющее население, пришедшая в упадок торговля, заброшенные деревни, разрушенные аббатства; всех охватил пессимизм. В некоторых нормандских деревнях осталось по два-три дома, в епархии Байе с 1370 года опустело несколько городов, то же случилось и с несколькими приходами в Бретани. Торговля в Шалон-сюр-Марн сократилась: ранее там продавали по тридцать тысяч рулонов ткани в год, а теперь лишь восемьсот. В Париже и его окрестностях, согласно документам 1388 года, «многие известные древние дороги, мосты, переулки и улицы» были заброшены: их размывали реки, они заросли деревьями, кустарником, ежевикой, некоторые сделались непроходимыми и совершенно покинутыми. Те же примеры на юге страны можно было умножать бесконечно.

Схизма нанесла как физический, так и моральный урон. Когда дважды сожженное наемниками бенедиктинское аббатство было отрезано от Фландрии, оно потратило много денег на юристов и сумело доказать, что папа обязан уменьшить налог с двухсот ливров до сорока на период в 25 лет. Другие аббатства, ограбленные наемниками или обезлюдевшие из-за чумы, утратили дисциплину, там начались беспорядки, некоторые аббатства прекратили существование, и их земли были заброшены. Уменьшившиеся доходы и возросшие цены разорили многих землевладельцев, и они вынуждены были изобретать новые виды налогов. В результате люди стали уезжать, нобили пытались предотвратить отъезды, конфискуя имущество, и это лишь усилило враждебное отношение крестьян.