Петер Гостони - Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945

– Это русские танки под Барутом.

Им осталось пройти всего лишь десять или двенадцать километров, думаю я. Кто-то с тревогой в голосе сказал:

– Через полчаса они вполне могут быть здесь.

Из дверей своего кабинета вышел генерал Кребс:

– Господа офицеры, прошу входить!

В Генеральном штабе главного командования сухопутных войск (ОКХ) началось последнее обсуждение положения на фронте. Меня вызывают с совещания. В приемной стоит Кренкель, измученный, весь в грязи. Несколько бронетранспортеров и 20 бойцов – это все, что осталось от его эскадрона. Барут взят русскими, там у нас занимали позиции всего лишь две зенитки и каких-нибудь два десятка бойцов и фольксштурмовцев. Русские пока остановились. В заключение он спросил, есть ли у меня для него еще какие-нибудь приказы.

– Да, – говорю я, – оставайтесь здесь вместе с вашими людьми и бронетранспортерами в полной боевой готовности.

Потом я снова возвратился в комнату для совещаний и доложил генералу [Кребсу]. Он приказал немедленно связать его с Гитлером, чтобы еще раз настоятельно просить его разрешить перенести штаб ОКХ в другое место. Гитлер ответил отказом. На лицах прощающихся офицеров можно легко прочесть одну мысль: итак, русский плен!

Вскоре после этого звонок от Бургдорфа. Гитлер только что приказал, как только стемнеет, отвести к Берлину все войска, которые еще сражаются на обоих берегах Эльбы между Дрезденом и Дессау – Рослау. Тем самым путь для встречи американцев и русских открыт. Несколько часов спустя последние немецкие машины связи успевают проскочить по коридору шириной всего лишь пятнадцать километров в южную часть рейха. С завтрашнего дня Германия будет расчленена на две половины: южную и северную.

Но, как уже не раз случалось на этой войне, русские остановились в тот самый момент, когда мы меньше всего этого ожидали. Так случилось и на этот раз. Нам повезло, так как, не встречая существенного сопротивления, русский танковый кулак остановился в Баруте, в десяти километрах от нашего штаба, и не двигался с места. Наконец, в 13 часов пришел приказ Гитлера о переносе штаба в Потсдам– Айхе в казармы люфтваффе. <���…> В Генеральном штабе в большой спешке началась подготовка к выступлению. Демонтировались линии связи. В 14.00 я выехал со своей колонной через главный выход в направлении Берлина. Шеф [генерал Кребс] вместе со своим адъютантом выехал на новое место дислокации еще четверть часа тому назад.

По широкой проселочной дороге нескончаемым потоком двигалась толпа людей, сотни, тысячи, многие на повозках, запряженных лошадьми, другие с велосипедами или с маленькими тележками, с тачками и детскими колясками. Большинство шли пешком, все двигались на запад, куда-нибудь, только подальше от русских. <���…> Мы пробирались сквозь толпу беженцев, стараясь двигаться в направлении Потсдама».

Цоссен попал в руки русских только в ночь на 22 апреля. Маршал Конев пишет:

«Я сам прибыл в Цоссен только 23 апреля. К этому времени город был уже полностью в наших руках. Когда германский Генеральный штаб работал над претворением в жизнь операции «Барбаросса» [нападение на Советский Союз с 22 июня 1941 года], наверняка он не думал, что менее чем через четыре года ему придется сломя голову покидать Цоссен. Да, генералы и офицеры Генерального штаба Гитлера были вынуждены так быстро оставить Цоссен, что не успели даже уничтожить подземные сооружения!

Эти сооружения оказались такими огромными и просторными, что ни у меня, ни у Рыбалко не было возможности осмотреть все. Впрочем, мысленно мы уже были в Берлине. <���…>

20 апреля танковая армия Рыбалко сражалась в районе Цоссена, а ее передовые танковые отряды продолжали двигаться вперед, на север, в направлении Берлина. За 24 часа они преодолели более шестидесяти километров».

20 апреля Гитлер отмечал свое 56-летие. Накануне по радио выступил с речью рейхсминистр Геббельс:

«Самая выдающаяся культура, которую когда-либо знала земля, превращается в груду развалин и оставляет после себя лишь память о величии времени, которое разрушают фанатичные державы. Народы будут потрясены тяжелейшими экономическими и социальными кризисами, которые являются предвестниками грядущих страшных событий. Наши враги утверждают, что солдаты фюрера прошли по странам Европы как завоеватели, но, куда бы они ни приходили, они насаждали благополучие и счастье, спокойствие и порядок, стабильные отношения и вдоволь работы и, как следствие этого, жизнь, достойную человека [1] .

Наши враги утверждают, что их солдаты пришли в те же самые страны как освободители, но, где бы они ни появлялись, за ними следует бедность и страдание, хаос, опустошение и уничтожение, безработица, голод и массовое вымирание. И что остается от так называемой свободы, так это прозябание, которое даже в самых темных уголках Африки никто не отважится назвать жизнью достойной человека.

Здесь ясно начертанная программа восстановления, которая хорошо зарекомендовала себя как в нашей собственной стране, так и во всех остальных странах Европы, где для этого имелись соответствующие условия, полезная, несущая счастье каждому человеку и всем народам, позитивная и указывающая путь в будущее всем людям, противостоит фразеологическому туману еврейско-плутократическо-большевистского разрушения мира. Здесь человек, уверенный в своих силах, с твердой и несгибаемой волей противостоит противоестественной коалиции враждебных политических деятелей, которые являются всего лишь лакеями и исполнителями воли тайного мирового заговора.

То, что мы переживаем сегодня, является последним актом великой трагической драмы, которая началась 1 августа 1914 года и которую мы, немцы, прервали 9 ноября 1918 года, как раз в тот самый момент, когда приближалась развязка. Это явилось причиной того, что 1 сентября 1939 года пришлось снова начинать все сначала. То, чего мы хотели избежать в ноябре 1918 года, мы имеем сегодня в двойном и тройном объеме.

Война приближается к своему концу. Безумие, в которое вражеские державы ввергли человечество, уже достигло своего апогея. Оно оставляет после себя во всем мире лишь чувство стыда и отвращения. Противоестественная коалиция между [западной] плутократией и большевизмом близка к развалу. <���…> Армии вражеских держав вновь атакуют наши оборонительные рубежи. За их спинами в качестве зачинщика маячит международное еврейство, которое не хочет мира, пока не достигнет своей сатанинской цели разрушения мира.