Франсис Карко - От Монмартра до Латинского квартала

На острове Ну у побережья Нумеи располагалась одна из исправительных колоний, созданных французами в Новой Каледонии. Между 1864 и 1922 г. французские власти отправили в эти колонии свыше 20 тысяч заключенных, включая как уголовников, так и «политических».

Биографы Карко отмечают, что он нередко мог видеть из окон родительского дома на рю де ла Републик закованных в кандалы узников, ожидавших отправки на остров Ну. Не отсюда ли острый и даже болезненный интерес к преступности, к «подпольному миру» парижских бандитов, сутенеров и проституток, чуть ли не всю жизнь сопровождавший Карко?

Вскоре, в связи с новым назначением отца, семья Карко возвратилась во Францию и поселилась в старинном бургундском городке Шатийон-сюр-Сен. Невероятное совпадение: в 1901 г. в этом городке родилась девочка, ставшая олицетворением богемы — Алиса Эрнестина Прен, натурщица, певица и художница, известная как «Кики с Монпарнаса».

Но к 1901 г. семья Карко успела переехать в Вильфранш-де-Руэрг, вновь на неизбежную улицу Республики, а несколько позднее переселилась в Родез, столицу того же департамента Аверон. Карко нередко наведывался к своей бабушке, жившей в Ницце, побывал в Лионе и Гренобле… Впрочем, главное не в этих внешних переменах. Тяготясь отцовским деспотизмом, Карко все больше уходил в себя — и в поэзию, а во время своих разъездов и армейской службы познакомился и подружился с будущими литературными соратниками: Жаном Пеллереном, Тристанон Деремом, Робером де ла Васьером и другими начинающими литераторами.

В 1910 г. 23-летний Карко, вооруженный тетрадкой стихов и кратким опытом преподавания в Аженском лицее, очутился в Париже. О дальнейшем он сам красочно рассказывает в мемуарах — вырезанное из какого-то журнала объявление привело молодого поэта в прославленное (и существующее до сих пор) кабаре «Проворный кролик» на Монмартре, а умение петь, так ценимое завсегдатаями и хозяином, «папашей Фреде», тотчас завоевало ему почетное место за одним из деревянных столов кабаре.

Знакомства Карко в артистической среде быстро множатся. Сегодня его воспоминания читаются как справочник «Кто есть кто в искусстве и литературе XX века» — Пабло Пикассо, Гийом Аполлинер, Морис Утрилло, Амедео Модильяни, Макс Жакоб, Поль Фор, Пьер Мак-Орлан, Ролан Доржелес, Андре Сальмон, Пьер Бенуа, а рядом десятки менее известных имен… Для поэта началась богемная жизнь: пьянство, голод, случайные квартиры и бесконечные женщины — натурщицы, проститутки и наивные провинциалки.

Но рано или поздно, давние товарищи покидали «Кролик», да и сам Карко хорошо понимал, что долго подобная жизнь на Монмартре продолжаться не могла, ибо она грозила артистической и человеческой гибелью. «Сам я, решив в один прекрасный день, что надо работать, покинул улицу Коленкур ради Латинского квартала» — пишет он в мемуарах, не упоминая о том, что на время даже покинул Париж и обосновался у бабушки в Ницце.

И все же Карко был человеком богемы, причем неисправимым. Попытки вести добропорядочное существование типографского наборщика, как позднее газетного хроникера в «L'Homme libre», ни к чему не привели: мир новостей и политических интриг совершенно не интересовал Карко. Он становится, как сейчас бы сказали, «фрилансером» и с тех пор зарабатывает на хлеб литературным трудом и художественной критикой.

Уже в 1912 г., когда Карко выпустил первый поэтический сборник с весьма подходящим названием «Богема моей души», заявила о себе группа поэтов-«фантазистов», куда наряду с Карко вошли Жан-Поль Туле, Робер де ла Вассьер, Тристан Дерем, Жан Пеллерен и другие поэты.

Целью фантазистов, как и всех подобных групп, была реформа поэзии: фантазисты отрицали наследие символизма, герметическую замкнутость и пессимизм декадентства, выступали за «фантазию», жизненность, простоту лексики и четкость выражения, свободу формы, возвращение к национальным и прежде всего фольклорным и песенным традициям. Типичное у фантазистов сочетание меланхолии, горечи, иронии, сентиментальности и юмора крайне характерно для Карко (испытавшего также глубокое влияние Ф. Вийона, А. Рембо, Ф. Жамма, Ж. Лафорга и Т. Корбьера) и его ранних сборников «Кислосладкие песенки» (1913) и «Маленькие арии» (1920). Его стихотворения в прозе отличаются импрессионистическим урбанизмом, живописны и динамичны; позднее поэтический путь привел Карко к большей сдержанности и глубине чувств, отразившихся в сборниках «Маленькая сентиментальная сюита» (1936), «Стихотворения» (1939) и «Мертвый источник» (1946).

Развитию школы «фантазистов» помешала Первая мировая война, и ныне их заслоняет густая тень более радикальных новаторов — Аполлинера, дадаистов, сюрреалистов; с другой стороны, влияние их прослеживается и у сюрреалистов, и, несомненно, у таких авторов, как Ж. Превер или Б. Виан.

К началу десятых годов относится нашумевший роман Карко с известной писательницей-модернисткой Кэтрин Мэнсфилд, уроженкой Новой Зеландии. «К тому времени, как у нее завязался роман с Карко… Мэнсфилд уже была героиней ряда чувственных любовных связей как с мужчинами, так и с женщинами» — пишет американский переводчик Карко Гильберт Альтер-Гильберт (одной из любовниц Мэнсфилд была поэтесса и литературный критик Беатрис Хастингс, подруга Модильяни).

«Карко давно стал волком, женолюбом, бабником с эпической репутацией. Их обоюдное влечение было непреодолимым… Мэнсфилд, в период пребывания во Франции, отправилась даже в окопы в поисках возлюбленного. Затем они разошлись и каждый отправился к новым победам и приключениям плоти. Никогда еще не бывало такого странного сходства двух душ. Но схожие полюса отталкивает друг от друга. Два корабля в ночи…»

В 1914 г. при поддержке писательницы Рашильд (Маргерит Эймери), жены основателя литературного журнала «Mercure de France», Карко опубликовал в журнале свой первый роман «Иисус-милашка», заслуживший похвалы видного романиста Поля Бурже.

В ноябре 1914 г. Карко был мобилизован. Сперва он служил на военной почте, затем поступил в летную школу и в декабре 1916 г. получил патент авиатора за номером 5016, но вскоре был демобилизован из-за травмы колена. Война унесла жизнь младшего брата Карко. От последствий фронтового ранения и испанки скончался Гийом Аполлинер; без вести пропал в первые дни боев Андре дю Френуа; ближайший друг Карко, Жан Пеллерен, истощенный войной и туберкулезом, умер летом 1921 г.