Анатолий Уткин - Русские во Второй мировой

8 апреля 1943 года Жуков представляет Сталину исключительно важное письмо, полностью прочитать которое можно, открыв том его воспоминаний. Главная идея: противник уже не в состоянии продолжить прошлогоднее наступление к Нижней Волге и Кавказу, он не может поставить своей целью фланговый обход Москвы. Но время работает не на него, и он вынужден будет предпринять наступательные операции. Противник может надеяться на изменение неблагоприятно для него складывающихся обстоятельств только в случае решительного успеха на центральном участке огромного фронта. Речь идет о Центральном, Воронежском и Юго-Западном фронтах. Если он прорвется здесь и получит свободу маневра, он может думать о заходе с фланга на Москву. Орел — Кромы послужат базой для удара против Курска с северо-востока, концентрация войск у Белгорода Харькова будет трамплином для обхода Курска с юго-востока. Противник будет стремиться зайти в тыл Юго-Западному фронту и развернуться в общем направлении на Рязань. Задачу будут осуществлять, прежде всего, германские танковые войска и штурмовая авиация; пехотные войска немцев ослаблены. Следует ожидать удара примерно 2500 танков, 15–16 танковых дивизий.

Эти танки должны быть встречены 30 полками противотанковой артиллерии и самоходными артиллерийскими установками в секторе Ливны — Касторное — Старый Оскол. Рокоссовского и Ватутина следует укрепить максимально возможным авиационным прикрытием Резервы следует разместить в Ефремове, Ливнах, Касторном, Новом Осколе, Валуйках, Россоши, Лисках, Воронеже и Ельце. В последних двух пунктах разместить основу резервных сил. Подстраховывать будет резервная армия в Туле и Сталиногорске. Предваряющее наступление бессмысленно. Предпочтительнее перемолоть противника в оборонительных боях.

К Жукову прибыл Василевский, и знаменитый стратегический дуэт обсудил детали. Весь день перед совещанием, назначенным в московской Ставке на вечер 12 апреля, Жуков работал вместе с Василевским и Антоновым над картами и документами. На совещании Ватутин произвел впечатление своим ясным видением ситуации. Рокоссовский представил служебную записку, в основном совпадающую с линией рассуждений его соседа по фронту Ватутина.

Василевский едва ли не впервые говорит добрые слова в адрес разведки: «Наша разведка оказалась способной не только обнаружить главный замысел врага летом 1943 года, но и направление его наступления, композицию его ударных войск, расположение резервов. Она сумела установить время германского наступления». Из Германии шли последние донесения «Красной капеллы», из Англии Джон Кейнросс доставлял результаты работы «Энигмы». Партизаны стояли за спиной немцев.

Сталин слушал своих лучших военачальников как никогда прежде. Вывод: нужна глубокоэшелонированная оборона. Немцы будут стремиться решить судьбу войны именно здесь, в данном наступательном порыве — на несколько ударов у них уже просто нет сил. Мрачность Сталина можно понять, если вспомнить военные совещания двух предшествующих лет — они не предотвратили негативных результатов приложения колоссальной германской мощи. (Повторим: его никогда не покидала диктуемая самим его характером идея упреждающего удара. Но теперь он относился к своим военачальникам с большим уважением, теперь он больше верил в их стратегический гений.) Он внимательно читает стратегические соображения Генерального штаба и командующих фронтами. На этот раз в Москве возобладала идея сознательно встретить страшный удар вермахта на оборонительных позициях. Оказать «вязкое» сопротивление, истощить его порыв и не начинать контрнаступления до истощения германских сил. После ослабления германской мощи можно надеяться на осуществление активных действий на южном направлении (Донбасс, Украина до Днепра) и на западном направлении (Смоленск, Гомель, Белоруссия). В первом случае целью будет ослабление южной группировки германских армий, во втором — подрыв позиций группы армий «Центр».

Подготовка

Руководить операцией, от которой зависело национальное выживание, страна назначила лучших из тех, кого имела, — маршалов Жукова и Василевского. Представителем ГКО был Маленков. Вперед были выдвинуты подразделения, имеющие сталинградский опыт. Имена командиров говорят сами за себя: Ватутин, Попов, Батов, Шумилов, Жадов, Чистяков.

Генеральный штаб работал 24 часа в сутки. Между 6 утра и полуднем ответственным здесь был Антонов; с полудня до 6 дня — генерал Штеменко (глава оперативного отдела); далее — с началом работы Сталина — подключались все. Трижды в день Генштаб докладывал о положении дел Сталину (по телефону или в непосредственном присутствии). Ночной доклад по карте крупного масштаба был самым главным: рассматривалось положение на всех фронтах — вплоть до отдельной дивизии. Если доклад делался в Кремле, то офицеры Генерального штаба часто направлялись непосредственно на квартиру Сталина. Иногда доклады проходили на Ближней даче Сталина. Генерал Штеменко в своих воспоминаниях описывает обстановку этих докладов. Офицеры не делали предварительных замечаний, они начинали с фронтов, где произошли наиболее значимые события. Докладывали по памяти, пользуясь записями на картах отдельных фронтов. В углу на полу стоял большой глобус. Анализ происходящего затягивался часто до 3 ночи; присутствовали члены Политбюро, маршал Воронов, генералы Федоренко (бронетанковые войска), Яковлев (руководитель главного артиллерийского управления), Новиков (военно-воздушные силы), Хрулев (службы тыла). После доклада и его обсуждения следовала выработка директив Ставки. Привычкой Сталина было обращаться к фронтам, армиям, танковым и механизированным корпусам по фамилиям их командиров, а к дивизиям — по их номерам. Сталин диктовал директивы Ставки сам, обычно Штеменко делал записи; Сталин перечитывал написанное и делал исправления. Рядом находились средства связи, и директивы шли в войска.

Центральный и Воронежский фронты возглавили лучшие — упорные и самостоятельные — генералы Рокоссовский и Ватутин. Москва и Сталинград воспитали их. Напомним, что Рокоссовский был сыном машиниста, стал сиротой в 14 лет и работал строительным рабочим. Взятый в армию в 1914 году, он получил первые лычки в царской кавалерии. В Красную Армию он, в отличие от пришедшего рядовым Жукова, поступил командиром и к 1936 году дослужился до командира корпуса. Наступившее лихолетье привело его в тюрьму, и три года этот блестящий человек провел на нарах между жестокими допросами. Он был открытым человеком и ненавидел интриги, его сильный характер был виден всем. Рокоссовский мог периодически спорить и с Жуковым и со Сталиным.