Анри Пирен - Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира

Если мы ознакомимся с письмами Лупа из Ферьера, то увидим, что он считал покупку и продажу товаров нежелательной и вынужденной мерой, продиктованной тем, что люди оказались в затруднительном положении, и подчеркивал, что люди делали все возможное, чтобы избежать этого.

Когда король Карл Лысый лишил монастырь в Ферьере его «кладовой» в Сен-Жоссе, это привело к тому, что монахи перестали получать одежду, а также рыбу и сыр; им пришлось питаться покупными овощами. Впрочем, упомянутый случай был исключением, а не правилом.Хозяйство в монастыре Сен-Рике было поставлено таким образом, что на монастырских землях производилось все необходимое для жизнеобеспечения монахов [247] В хронике монастыря Сен-Рике, в частности, говорится: «Поскольку правилом и законом монастырской жизни является то, что каждый, владеющий тем или иным ремеслом либо умением, должен не покладая рук трудиться на монастырских землях и в монастырском хозяйстве, монастырь благодаря этому круглогодично имеет все необходимое. .

В 858 г. епископы направили королю письмо, в котором советовали так организовать хозяйство на королевских землях, чтобы обеспечить снабжение всем необходимым всех тех, кто на них проживает, то есть перейти на самообеспечение [248] В письме, приведенном в вышеупомянутой хронике, в частности, говорится: «Достойно всяческого уважения и является в высшей степени благопристойным, когда вы чувствуете себя в своем доме, как в крепости, поскольку в состоянии обеспечить себя всем необходимым». .

Устав монастыря Корби, составленный Адальгардом в первой половине IX в., представляет собой яркую и жизненную картину абсолютно самодостаточной, самообеспечиваемой и самоуправляемой общины, живущей в замкнутом мире своего хозяйства и своей системы управления. В этом уставе вы не найдете ни слова о продаже; все, производимое в монастыре, там и оставалось. Сроки поступления продукции в монастырь, число обитателей которого достигало 400 человек, были расписаны самым подробным и тщательным образом понедельно с 1 января текущего до 1 января следующего года. Указывалось, что и в каком количестве будет поставлено для нужд монастыря. В монастыре трудились матрикулярыи (монахи, которые вели учетную книгу — матрикулу) и миряне, в частности сапожники, чеканщики, золотых дел мастера, плотники, мастера, изготовлявшие пергамент, кузнецы, лекари и др. Монастыри жили главным образом за счет оброка крепостных крестьян, выплачиваемого обычно натурой, а также за счет барщины, которую крестьяне отрабатывали на монастырских землях. Именно в то время, как мне представляется, возникло прикрепление крестьян к земле и ограничение их в правах [249] Как считает Ж. Хаве, слово «манс» (mansus), означающее на латыни «вверять», «доверять», «быть предназначенным», стало использоваться для обозначения собственности зависимого крестьянина именно при Каролингах. Брюннер, однако, отмечает, что латинское выражение servi mansionari, означающее «крестьянин-раб», использовалось еще во второй половине VII в. .

Мы можем живо представить себе общество того времени, буквально оплетенное сетью монастырей и церквей, бывших важнейшей составной частью той эпохи. Именно там было возможно ведение хозяйства, именно там существовало то, что можно было назвать экономической жизнью; одной из причин этого было то, что там умели читать и писать.

Земли, принадлежавшие церкви, были единственными земельными владениями, которые постоянно расширялись, что происходило благодаря щедрым пожертвованиям верующих. Королевские же земельные владения непрерывно сокращались, поскольку они раздавались в качестве бенефициев приближенным короля на условиях, что те будут служить ему. Эти земли попадали в руки военной аристократии. А трудно себе представить что-то более вредное для эффективного использования этих земель, независимо от того, попадали они в руки представителей высших слоев военной аристократии или мелких вассалов, занимавших средние и низшие военные должности. Мы никоим образом не можем предположить, что на этих землях производилось что-либо для продажи и что представители военной аристократии содействовали развитию торговли либо сами ею занимались. Более того, эта знать пыталась наложить свою руку и на земли церкви, навязывая себя ей в качестве защитников и покровителей и истощая тем самым земельные и производственные ресурсы, сконцентрированные в церковных владениях. Строго говоря, свободные крестьяне-арендаторы могли теоретически производить продукты для продажи на рынке, однако они все более и более обременялись барщиной, оброком и другими повинностями и взысканиями [250] В одном из капитуляриев того времени говорится о том, как епископы в 858 г. брали под свою опеку крестьян, арендовавших королевские земли, вместе с земельными участками, на которых те работали. .

Среди крестьян было немало тех несчастных, которые жили милостыней либо батрачили во время уборки урожая. У нас нет никаких оснований считать, что крестьяне производили продукцию на рынок. Самым страстным желанием тех, у кого имелся небольшой участок земли, было скорее попасть под покровительство монастыря, чтобы укрыться таким образом от вымогательства алчных сеньоров, обиравших их под видом сбора налогов.

Короче говоря, общество все более и более оказывалось в зависимости от землевладельцев и чиновников, отправлявших правосудие, в то время как власть в обществе постепенно переходила из рук государства в частные руки; другими словами, государство все более и более распадалось на отдельные вотчины. Экономическая независимость, обеспечиваемая свободной хозяйственной деятельностью, как и денежное обращение, упали до самого низкого уровня, который когда-либо существовал.

В капитуляриях того времени, правда, время от времени упоминаются вольноотпущенники, но в подавляющем большинстве случаев, освободившись от одних повинностей, они получали другие, попадая под власть нового хозяина — сеньора.

Королевская власть, пока она обладала какой-то силой, влиянием и авторитетом, руководствуясь христианской моралью, пыталась не допустить угнетения бедных, беззащитных и обездоленных. Экономическое законодательство Карла Великого и Луи Благочестивого отнюдь не было направлено на защиту обогащения за счет угнетения и обирания этих людей; наоборот, подобные действия объявлялись незаконными, представляющими собой бесстыдную, нечестивую наживу.

Однако все попытки подобного вмешательства канули в пучине анархии феодальной системы, над которой все еще маячил призрак христианской империи. Наступило Средневековье.