Алексей Степанов - Развитие советской авиации в предвоенный период (1938 год — первая половина 1941 года)

На основании уроков войны был сделан ряд выводов о развитии разных типов самолетов. В итоговом докладе Я.В. Смушкевича о боевых действиях указывалось, что «воздушная разведка остается одним из слабых мест нашей авиации» [1704]. Об этом же докладывал на вечернем заседании совещания при ЦК ВКП(б) 15 апреля 1940 года командующий 9-й А комкор В.И. Чуйков: «Нужно сказать, что у нас разведывательных самолетов и разведывательных экипажей в авиации нет. Мы разведку вели истребителем, но… основную задачу разведки истребители не выполняли» [1705].

На вечернем заседании совещания 16 апреля командующий ВВС 9-й А комкор П.В. Рычагов отметил: «Последний вопрос. Нам нужен транспортный самолет. Сейчас мы добиваем остаток Р-5, ТБ-3 и через год мы встанем перед проблемой, чтобы иметь грузовой самолет, простой грузовой самолет, который мог бы садиться в любых условиях. Этих самолетов в достаточном количестве, так чтобы они обрисовались, как явно применимые, пока нет» [1706].

О необходимости появления в ВВС специального самолета тактической авиации говорил на утреннем заседании совещания 16 апреля командующий ВВС Северо-Западного фронта комкор Е.С. Птухин: «Истребители много работали на поле боя, но это исключительно из-за слабой авиации противника. Нам нужно подумать о войсковом самолете, который действовал бы на поле боя с низкой высоты и в условиях плохой погоды… Необходим одномоторный двухместный самолет со скоростью 380–400 км, с бомбовой нагрузкой в 300–400 кг и радиусом действия 350–400 км» [1707].

В упомянутом докладе Я.В. Смушкевича о боевых действиях говорилось: «…поражение мелких целей, имеющих важное оперативное и тактическое значение, с большой высоты является невозможным. Для этого нужен пикирующий бомбардировщик Применение самолета СБ и ДБ для бомбардировки с пикирования себя не оправдало. Необходимо создать специальный тип пикирующего бомбардировщика» [1708]. О том же упоминал на вечернем заседании совещания при ЦК ВКП(б) 15 апреля 1940 года командир особой авиагруппы комбриг Г.К. Кравченко и делал вывод: «Отсюда я считаю, что нам нужно строить пикирующие бомбардировщики и создать хороший прицел» [1709].

В докладе Я.В. Смушкевича о боевых действиях отмечалось: «…опыт войны еще раз показал, что скорость полета является важнейшим качеством, необходимым всем без исключения типам самолетов. Отсюда мы должны сделать вывод о неотложном форсировании строительства скоростной авиационной техники» [1710]. Что касается скоростных машин, то, как уже отмечалось выше, все упиралось в наличие мощных серийных двигателей.

Таковы были главные уроки, извлеченные из советско-финляндской войны и влияющие на развитие ВВС РККА в критический период накануне грядущей войны с Германией.

Поражение Франции в войне с Германией привело к активизации СССР в вопросах военно-политического давления на соседние государства. К середине июня 1940 года обострилась ситуация вокруг стран Балтики. Советское руководство обвинило правительства этих стран в попытке срыва договоров о взаимопомощи, заключенных с СССР.

Отряд легких сил КБФ 14 июня 1940 года установил воздушную и морскую блокаду Прибалтики. На границах Литвы войска завершили сосредоточение и развертывание к 15 июня, а на границах Латвии и Эстонии — к 16 июня. Группировка выделенных для операции против Литвы, Латвии и Эстонии ВВС РККА насчитывала 2601 самолет. Она включала в себя 18 среднебомбардировочных, 3 дальнебомбардировочных, 5 тяжелобомбардировочных, 3 легкобомбардировочных, 2 штурмовых и 16 истребительных авиаполков. Советские войска заняли 15–16 июня большую часть территории Литвы, а к 21 июня под их контролем уже находилась почти вся территория Прибалтики [1711].

Никаких шансов противостоять этой армаде балтийские страны не имели. Самым слабым потенциальным противником была Эстония, о которой речь шла выше.

Рассмотрим состояние ПВО и ВВС Латвии в начале Второй мировой войны. Полк артиллерии ПВО (Zenitartilerijas pulks), которым с сентября 1939 года командовал полковник Andrejs Skroderens, насчитывал 74 орудия, распределенных по 14 боевым и 1 учебной батареям. К современным системам — 40-миллиметровым «Бофорс» — можно было отнести только 30 из этих орудий, а остальные относились к английским или русским пушкам периода Первой мировой войны. Батареи ПВО передавались пехотным полкам, причем приоритет в их размещении определялся либо районом Риги, либо восточной границей [1712].

Согласно планам Генерального штаба Латвии, каждая из четырех пехотных дивизий должна была обеспечиваться двумя авиационными эскадрильями — истребительной и разведывательной, а всего в ВВС (с учетом одной эскадрильи дальней разведки, одной учебной и одной морской) должно было находиться 11 эскадрилий. Фактически же в 1939 году в составе ВВС Латвии имелось только 8 эскадрилий, включавших 73 самолета различных типов (см. Таблицу 80).

Из истребительных соединений в боеготовности находились только две истребительные эскадрильи, которые теоретически могли обеспечить прикрытие только двух пехотных дивизий из четырех существующих, хотя планы мобилизации предусматривали формирование еще четырех дивизий. Имеющиеся в наличии разведывательные соединения также не обеспечивали планируемых потребностей. В составе авиации Латвии не было ни одного специализированного бомбардировщика, а все имеющиеся истребители и разведчики предназначались для действий только в дневных условиях.

Следует отметить также то обстоятельство, что после 17 сентября 1939 года в Латвию, из-за начавшегося советского наступления на Польшу; перелетело 84 польских самолета (почти все — учебные, типа RWD). Часть из них впоследствии стали использовать, в основном для учебных же целей [1713].

Вот что представляла собой авиация Литвы накануне кризиса летом 1940 года. Ею командовал бригадный генерал А. Gustaitis, начальником штаба был полковник J. Rapsys. В июне 1940 года личный состав литовской авиации насчитывал около 1300 человек. В боевых соединениях находилось 90 машин (см. Таблицу 81).

Помимо отображенных в таблице машин, еще около 30 самолетов — как устаревших конструкций (преимущественно немецких), так и современных машин собственно литовского производства — были сведены в состав учебной авиагруппы. В сентябре 1939 года на территории нейтральной Литвы приземлились и были интернированы три самолета: один польский, разведчик-бомбардировщик PZL-46/II «Sum», и два немецких — истребитель Messerschmitt Bf 109D-1 и ближний разведчик Henshel НS 126В-1. В ноябре того же года список интернированных в Литве немецких машин пополнила третья — учебная Focke-Wulf Fw 44J.

После присоединения трех балтийских республик к СССР началась реорганизация имевшихся там ранее военных структур. Это коснулось и авиации. Вот как решался кадровый вопрос в Латвии. Согласно Протоколу заседания комиссии при ЦК ЛКП по рассмотрению личного состава гидроавиации флота Латвийской ССР от 14 сентября 1940 года, председателем комиссии был начальник штаба Либавской ВМБ КБФ — капитан 2-го ранга Клевенский М.С. В ее работе также принимали участие член ЦК ЛКП — Гайтис К.П., председатель подкомиссии по приему личного состава — начальник 4-го отдела штаба Либавской ВМБ КБФ капитан-лейтенант Балышев, старший инструктор отдела политпропаганды Либавской ВМБ КБФ — старший политрук Горянчик, представитель Особого Отдела Либавской ВМБ КБФ — сержант госбезопасности Данилов [1714].