Алексей Степанов - Развитие советской авиации в предвоенный период (1938 год — первая половина 1941 года)

В списке лиц, характеристики которых фигурировали в деле, были следующие: Ерцумс Карл Адольфович, 1899 г. р. — командир эскадрильи; Лидак Адольф Юрьевич, 1894 г. р. — заместитель командира эскадрильи; Карклинш Иван Фрицевич, 1904 г. р. — старший лейтенант, летчик-наблюдатель; Пенкс Отто Карлович, 1910 г. р. — старший лейтенант, летчик-наблюдатель; Вильманис Иван Иванович, 1900 г. р. — старший лейтенант; Лейнш Оскар Кришевич, 1900 г. р. — лейтенант; Ластыгинш Крис Петрович, 1906 г. р. — старший лейтенант, летчик; Груверс Павел Иванович, 1913 г. р. — лейтенант [1715].

К.А. Ерцумс и А.Ю. Лидак были замечены в антисоветских высказываниях. Решение по ним было следующее — уволить из рядов флота и использовать в осоавиахимовских организациях на преподавательской работе [1716]. И.Ф. Карклинш был охарактеризован следующим образом — «враждебно настроен к новому правительству». Поэтому его было желательно из рядов флота уволить. О.К Пенкс «при приходе Красной армии в Латвию заявлял: «это разбойники и враги»». К тому же он характеризовался как «большой пьяница». Решение по нему было следующим: «из рядов флота уволить как политически неблагонадежного». О.К Лейнш «состоял в фашистской организации «Громовой Крест»», а у него «на квартире была обнаружена фашистская литература». Кроме того, он был отмечен как «большой лодырь». Неудивительно, что комиссия вынесла вердикт — желательно из рядов флота уволить [1717].

Единственным человеком из числа тех, кого было бы желательно из рядов флота уволить, но которому не приписывалось антисоветских действий, был И.И. Вильманис. В материалах на него говорилось: «Большой пьяница, неспособный командир, с людьми работать не может» [1718].

Таким образом, из восьми командиров ВВС бывшего флота Латвии рекомендовано было оставить всего двух, причем из шести подлежащих увольнению трое рассматривались как политически неблагонадежные элементы, двоим добавлялись также такие формулировки как «пьяница» или «лодырь», и только одному («большой пьяница, неспособный командир») не приписывалось никаких антисоветских действий.

Представляет интерес следующий документ, датированный 25 декабря 1940 года:

«Командиру Либавской ВМБазы

контр-адмиралу т. Трайнину

копия: Командующему ВВС КБФ генерал-майору авиации

т. Самохину

На № 00792

Командующий КБФ контр-адмирал т. Трибуц, приказал немедленно уволить в запас личный состав б. Латвийского флота (ВВС) — врача, бывшего командира 8 эскадрильи Шергантовского и 12 человек матросов, соспгоягцих на службе в 41 а. э.

ВРИД начальника орг. — стр. управления КБФ капитан-лейтенант /Недодаев/» [1719].

Как видим, изгнание со службы распространялось не только на комсостав морской авиации Латвии, но и на простых матросов.

В ходе ввода советских войск в балтийские страны СССР захватил несколько сот самолетов. Начальник штаба ВВС ПрибОВО генерал-майор авиации С.П. Синяков сообщал начальнику штаба ВВС КА в телеграмме, принятой 25 августа 1940 года, о количестве трофейных самолетов. В Литве их имелось 117, ВВС Латвии насчитывали 168 самолетов, ВВС Эстонии — 54 самолета. Итого — 339 самолетов. Кстати, отнюдь не все они были старыми и изношенными. Так, из боевых было неисправно только 11 машин. В руки советских авиаторов попали 35 исправных английских бипланов «Гладиатор», несколько десятков литовских многоцелевых легких самолетов АНБО (собственно литовского производства), 5 немецких разведчиков Хеншель-126 и многие другие [1720]. Некоторые из них использовались в ВВС РККА. Так, в составе 24-го территориального корпуса из бывших самолетов ВВС Латвии применялись 10 бипланов SV-5 [1721].

Советская авиация была задействована еще раз в середине 1940 года для возможного преодоления сопротивления Румынии из-за проблемы Бессарабии. Еще год назад, в середине 1939 года, румынские ВВС, насчитывающие около 500 самолетов (из них — 315 в первой линии), были крупнейшими среди ВВС балканских государств. После 17 сентября 1939 года они были усилены за счет использования эвакуированных польских машин, которые перелетели в Румынию [1722].

По данным на 1 января 1940 года, число румынских самолетов оценивалось в 1750 машин всех типов, включая гидроавиацию и интернированные осенью 1939 года польские самолеты. При этом численность самолетов в боевых частях принималась за 727 (считалось, что эти данные — неполные). Разведданные на 1 июня 1940 года снизили эти цифры до 658 боевых и 500 вспомогательных самолетов. Имелись и другие данные, согласно которым в ВВС Румынии насчитывалось 1150 самолетов, в том числе в сухопутной авиации — 520, учебных — 335, в резерве — 120, прочих — 226 [1723]. В распоряжении разведслужб флота имелись несколько меньшие цифры — 1061 машина (с учетом вновь поступивших). Но все-таки и эти оценки авиации Румынии, содержащиеся в деле «Материалы о ВВС и ПВО Японии, Турции, Румынии, Германии, Италии, Англии (разведсводки, схемы, тактико-технические данные самолетов)», обнаруживали тенденцию к явному завышению сил потенциального противника [1724]. На самом же деле реальная их численность была значительно ниже: так, к сентябрю 1940 года, то есть тремя месяцами спустя после Бессарабского кризиса ВВС Румынии имели всего 276 боевых самолетов, и еще 440 находились в летных школах и центрах подготовки [1725].

13 июня 1940 года в Кремле состоялось совещание высшего военно-политического руководства страны с участием И.В. Сталина, посвященное подготовке операции против Румынии. Результатом всей этой работы стала Директива наркома обороны и начальника Генштаба № 101396/СС, которая в 21.45 20 июня 1940 года была вручена Г.К. Жукову. В ней предписывалось «быть готовым к 22 часам 24 июня к решительному наступлению, с целью разгромить румынскую армию и занять Бессарабию». Менее чем через час — в 22.40 — начальник Генштаба сообщил командующему войсками ОдВО о том, что «с 10 часов 21 июня Вы подчиняетесь командующему КОВО генералу армии Жукову». На следующий день нарком ВМФ также приказал Военному совету Черноморского флота перейти в оперативное подчинение командующему КОВО, начиная с 22 часов 21 июня. Согласно Директиве № 101396/СС, из состава Управления КОВО выделялось Управление Южного фронта. Авиация 12-й А составляла пять полков СБ, два легкобомбардировочных и восемь истребительных полков; авиация 5-й А — два полка СБ, один легкобомбардировочный и три истребительных полка; авиация 9-й А — один полк ДБ, пять полков СБ, один легкобомбардировочный и шесть истребительных полков. «Для оказания и содействия развитию успеха 12 и 9 армий в распоряжении командующего фронтом иметь три авиаполка ДБ и для высадки авиадесанта четыре полка ТБ».

Пунктом 7 Директивы предписывалось: «Распоряжением фронта подготовить выброску воздушного десанта для совместного удара с частями 12 армии в районе Тыргу — Фрумос. Выброску десанта произвести только после выхода в этот район механизированных частей».