Кирилл Резников - Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири

Книга Турчина посвящена не России, а социальной психологии имперских этносов в период строительства и упадка империй. Высокая асабия этносов, строящих империи, проиллюстрирована примерами России, Рима и США. Не забудем, что Петр (Питер) Турчин — американец, хотя русского происхождения, и пишет в первую очередь для американского читателя. Русские, как и римляне, описаны им как эталонные имперские народы; в период создания империи они отличались исключительно высокой асабией — способностью к согласованным действиям для достижения важных для этноса целей. Наиболее ярко асабия русских проявилась в покорении и освоении Сибири.

Представления об асабии нисколько не противоречат и не отменяют понятие пассионарности, введенное Гумилёвым. По сути, они дополняют друг друга. В покорении Сибири участвовали пассионарии, в первую очередь сам Ермак. После его гибели среди ермаковцев осталось мало пассионариев, а новый атаман — Матвей Мещеряк, несмотря на храбрость и полководческие способности, настоящим пассионарием не был. Если бы он и казаки проявили упорство и остались в Кашлыке, то через месяц соединились бы с шедшим на подмогу войском воеводы Мансурова, и им не пришлось бы бежать из Сибири. Об этих событиях речь идет ниже.

Второе взятие Сибири.В то время как уцелевшие ермаковские казаки плыли вниз по Оби, к Кашлыку по Тавде и Тоболу спускались струги Ивана Мансурова. В «Погодинском летописце» сообщается, что с ним было 700 стрельцов и казаков, а в «Истории Сибирской» — что всего 100. Скорее всего, ратников было немного, ибо, встретив в Кашлыке татарское войско, Мансуров не решился дать бой. Вместо этого он попытался догнать уплывших казаков. Ратники поплыли вниз по Иртышу и, достигнув Оби, «поставиша град над Объю противъ устья реки и седоша зимовати». Зимовка началась неспокойно. Окрестные князцы, собрав ополчение, осадили русский острожек. На третий день осады остяки притащили большого идола и, поставив под березу вблизи палисада, камлали и жертвы приносили, чтобы взять городок. Тогда пушкари метким выстрелом разнесли на куски идола вместе с деревом. Нечестивые разбежались. Вскоре остяки вернулись с ясаком и предложением мира. Весной 1586 г. стрельцы Мансурова спустились по Оби, перешли через Камень и вернулись в Россию.

Гибель Ермака не вернула Кучума к власти. Хотя его сын Алей занял Кашлык, сидел он там недолго. Не успел Алей закрепиться, как появился с войском наследный тайбугид — князь Сейдяк (Сайд Ахмад). Произошла битва. В том бою пали 7 из 15 сыновей Кучума. Алей бежал. Кучуму оставалось отсиживаться в Барабинской степи и надеяться на случай. Сейдяк же закрепился в центральной части ханства: его поддерживал казахский хан, приславший племянника Ураз-Мухаммеда с войском. Из мурз на сторону Сейдяка перешел влиятельный князь Карача. Но Сейдяк чувствовал себя непрочно — он знал упорство Кучума. Никуда не исчезла и угроза возвращения русских, в чем Сейдяку скоро пришлось убедиться.

В 1585 г. Разрядный приказ послал в Сибирь 300 стрельцов и казаков во главе с воеводами Василием Сукиным и Иваном Мясным. Вместе с ними в поход шли ермаковцы с атаманами Матвеем Мещеряком и Иваном Александровым. Воеводам было поручено закрепиться на Туре, а Кашлык не трогать. Сукин и Мясной так и сделали — на высоком берегу Туры, на месте городка Чинги-туры, они основали Тюменский острог (1586). Местные татары спокойно приняли новую власть и стали платить ясак. В 1587 г. воеводы обратились в Москву за подкреплением. Сразу же 500 стрельцов во главе с Данилой Чулковым были отправлены за Камень. Чулков получил указание «Старую Сибирь» (Кашлык) в лоб не штурмовать, а выстроить поблизости новую крепость. Стрельцы Чулкова спустились по Тоболу и при впадении в Иртыш, в 15 верстах от Кашлыка, основали крепость Тобольск (июнь 1587 г.).

Сейдяк не хотел противоборства и вступил в переговоры. В сентябре 1588 г. Чулков прислал Сейдяку приглашение приехать в гости, чтобы договориться и жить дружно. Князь в ту пору охотился на птиц с ястребами вместе с Карачей и 16-летним казахским царевичем Салтаном (Ураз-Мухаммедом). Они посовещались и решили ехать. Поехали с охраной в 500 человек. Но в Тобольск согласились впустить только 100 воинов и без оружия. Как ни странно, Карача и Сейдяк согласились. Знатным гостям накрыли стол в воеводской избе, нукерам — на улице. За воеводским столом сидели стрелецкие сотники и Ермаковы атаманы. Казаки с ненавистью уставились на Карачу, убийцу Ивана Кольцо. Тут до гостей дошло, в какую ловушку они попали.

Задумался Сейдяк, не пьет и не ест. Увидев это, Данила Чулков обратился к нему: «Княже Сейдяк! Что зло мыслиши на православных христиан, ни пития, ни брашна вкуси». Сейдяк ответил, что зла никому не желает. Тогда Чулков взял чашу с вином и сказал: «Княже Сейдяк, аще не мыслиши зла ты и царевич Сал-тан и Карача на нас, православных христиан, и вы выпейте сие за здравие». Сейдяк принял чашу, стал пить и поперхнулся. После пили Салтан и Карача и тоже поперхнулись. Видя такой знак, все за столом поняли, что умыслили татары злое дело, но Бог обличил их. «И помахав рукою Данило Чюлков, воинские же людие начаша побивати поганых. Князь же Сейдяк вкинувся в окошко, за ним же и царевич Салтан, и Карача, но абие поимани быша и связани. Прочий же побиени быша». Остались ещё 400 вооруженных татар за стенами Тобольска. Русские сделали вылазку и их разгромили. Потерь было мало, но одна горькая — в бою пал атаман Мещеряк. В этот же день стрельцы Чулкова вошли в опустевший Кашлык.

Знатных пленников Чулков отправил в Москву. Там их приняли милостиво. Все получили поместья, Сейдяк впоследствии служил воеводой и воевал с поляками и шведами, а царевич Ураз-Мухаммед (Салтан), как Чингизид, сделал карьеру. В 1600 г. Царь Борис пожаловал ему Касимовское царство. Позже Ураз-Мухаммед участвовал в Смуте, но это — другая история. Для нас важнее оценить последствия поступка Чулкова. С моральной стороны оправдать его трудно, тактически же успех был полный — жители Сибирского царства вновь признали власть русского царя. Другое дело, что и без вероломства Чулкова Сибирь перешла бы к России и не было бы одного из немногих пятен на славной истории ее покорения.

Вероломство русского воеводы до сих пор обсуждается. Скрынников пытался оправдать Чулкова: «Едва ли можно предположить, будто Чулков сознательно заманил хана в западню. Скорее всего, события развивались под влиянием стихийных сил. Казаки не простили Караче вероломного убийства Ивана Кольца и других своих соратников. Они бросились на Карачу и связали его вместе с ханом. Ханская свита была перебита». С этим согласиться трудно. Если казаки напали на гостей из-за ненависти к Караче, то убить должны были именно его. Карамзин в свое время привел две версии: одну — где Чулков «в бою» взял в плен Сейдяка, и другую, по его словам, «менее вероятную» — предание, славящее «не мужество, а хитрость воеводы Чулкова, весьма не достохвальную».