Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

После того как Двинская земля перешла под московский патронат, московские войска захватили Волоколамск, Торжок, Вологду, Бежецкий Верх, а затем великий князь Василий I разорвал мирные отношения с Новгородом.

Далее в летописях излагается не совсем понятный факт. В обстановке московско-новгородской войны митрополит Киприан через специального посла пригласил в Москву новгородского архиепископа Ивана. Вместе с последним в Москву отправились новгородские послы к великому князю искать примирения. Великий князь «владычня благословенна и слова добра не принял, а от послов новгородчкых чолобитья, а от Новагорода нелюбья не отложил, а миру не дал». Что касается митрополита Киприана, то он «отпустил в Новгород» архиепископа Ивана и новгородских послов «с честью и благословением» [2109] НПЛ, стр. 390. .

Рассматривая и анализируя изложенный материал, А. Е. Пресняков приходит к выводу, что поведение Киприана, подлинные мотивы которого трудно установить по кратким и сухо фактическим указаниям наших летописных сводов, дает впечатление намеренного обособления отношений митрополии от политических действий великокняжеской власти [2110] А. Е. Пресняков , Образование Великорусского государства, стр. 369. . Вряд ли можно принять это утверждение А. Е. Преснякова. Скорее приходится думать, что Киприан действовал согласованно с Василием I и в поведении обоих была своя логика. Новгородские послы требовали от великого князя, чтобы он отказался от Заволочья, Торжка, Вологды, Волоколамска, Бежецкого Верха. Он на это не соглашался и поэтому демонстративно не захотел принять «челобитья» новгородцев. Но власть московского князя в пределах присоединенных территорий была недостаточно крепка. Со стороны Новгорода можно было ожидать попытки вернуть утраченные владения. Поэтому было важно пойти на какие-то уступки новгородскому правительству. По-видимому, это и было сделано по линии церковной. Возможно, что Киприан на этот раз признал суд новгородского архиепископа.

В этой связи интересно привлечь один памятник — так называемый Устав князя Ярослава Владимировича Мудрого. Он дошел до нас в позднейших переделках, причем трудно установить, что в сохранившихся текстах восходит к творчеству самого Ярослава. По мнению А. А. Зимина, сохранившаяся краткая редакция Устава Ярослава была создана в канцелярии митрополита Киприана [2111] «Памятники русского права», вып. 1, М., 1952, стр. 258. . Весьма вероятно, что последний предназначал его для Новгорода.

А. А. Зимин замечает, что «Устав Ярослава является отражением попыток церкви добиться эффективных результатов в борьбе с пережитками язычества, прежде всего в семейно-брачных отношениях» [2112] Там же, стр. 257. . Мне кажется, следует отметить, что в конце XIV в. в Новгороде, в Заволочье, в Пермской земле борьба господствующей церкви с пережитками язычества была тесным образом связана с ее наступлением на еретиков. Связь обоих моментов проявилась особенно отчетливо в деятельности Стефана Пермского.

Договоренность Киприана с архиепископом Иваном по церковным вопросам не остановила новгородцев от их намерения вернуть Заволочье. Поход в Заволочье состоялся в 1398 г. с благословения архиепископа Ивана. Его участниками явились новгородские бояре, дети боярские, житьи люди, «купечкыи дети» и «вси их вой». Словом, это было боярско-купеческое предприятие. Новгородское войско двинулось к центру Двинской земли — городу Орлецу. В качестве московского наместника там находился князь Федор Александрович Ростовский, присланный сюда «городка блюсти, и судити, и пошлин имати с новгородскых волостии». Двинские бояре Иван Никитин и Конон «с своими другы» «поделили собе на части» «волости Новгородскыя у бояр новгородскых». Очевидно, имеется в виду захват местными землевладельцами владений новгородского боярства.

Новгородские военные силы прежде всего разорили и выжгли великокняжеские Белозерские и Кубенские волости, окрестности Вологды, пограбили Устюг, места недалеко от Галича. Затем по Двине новгородцы направились к Орлецу и осадили его. Осада города продолжалась четыре недели. Его громили пороками до тех пор, пока двиняне не сдались и не стали «бити челом с плачем воеводам и всем воем новгородцем». Началась расправа с двинским боярством за измену Новгороду. Часть бояр, «кто водил Двиньскую землю на зло», была предана смертной казни, другие заключены или насильно пострижены в монахи. Двинский наместник князь Федор Ростовский получил помилование, но его обязали вернуть «присуд или пошлины, что поймал». Двинское население было обложено контрибуцией в 2000 рублей и обязано было выставить новгородцам 3000 коней. Великокняжеские гости уплатили «окуп» в сумме 300 рублей. Двинская земля снова перешла в зависимость от Великого Новгорода [2113] НПЛ, стр. 391–393; ПСРЛ, т. IV, стр. 102–103; т. XVI, стр. 139–143; УЛС, стр. 66–67. .

Несмотря на мир, заключенный в 1398 г. московским правительством с Новгородом, в 1401 г. оно сделало еще одну попытку овладеть Двинской землей. В этих целях были использованы уцелевшие в 1398 г. двинские бояре Анфал Никитин и Герасим, которые с великокняжеской ратью, собранной в Устюге, взяли «на щит» Двинскую землю, «крестиан повешале, а иных посекле, а животы их и товар поимале». Но двинский воевода Степан Иванович с товарищами вместе с важанами напали на великокняжескую рать у Холмогор и освободили пленников. Одновременно другой великокняжеский отряд совершил налет на Торжок, пограбил имущество находившихся там новгородских бояр, которые были уведены в Москву [2114] НПЛ, стр. 396–397; ПСРЛ, т. IV, стр. 104; УЛС, стр. 68. .

Возникает вопрос: почему в 1397 г. Двинская земля сравнительно быстро и без сопротивления подпала под власть Московского княжества, а в 1401 г. московское правительство не сумело добиться присоединения Заволочья, несмотря даже на применение военной силы. Думаю, что ответ на этот вопрос может быть один. В 1397 г. двинским боярам удалось «задаться» за великого московского князя и «поделить» владения новгородских бояр потому, что на Двине вспыхнуло восстание против новгородского правительства. А в 1401 г. московская рать не могла встретить на Двине поддержку со стороны населения, с которым она беспощадно расправлялась.

В конце XIV в. в Твери, так же как и в Новгороде, появляются идейные течения еретического характера, направленные против господствующей православной церкви. Так, в 1390 г. на суде прибывшего в Тверь московского митрополита Киприана разбиралось дело тверского епископа Евфимия Висленя, которому посвящено специальное исследование А. И. Клибанова. Не очень ясен характер ереси, распространявшейся Висленем. Этот вопрос совсем не раскрывает Тверской сборник, рассказывающий о суде над Евфимием Висленем. Рогожский летописец и Симеоновская летопись, также уделяющие внимание указанному событию, называют Евфимия Висленя зачинщиком «мятежа церковного» и весьма отрицательно характеризуют его, как человека, у которого «не обретеся… правда в оустех…» Никоновская летопись говорит, что против Евфимия Висленя было выдвинуто обвинение по делу «о мятежи и раздоре церковнем», что враги тверского епископа «многы клеветы» на него «сотвориша… тяжки зело и неудобьносимы». Подчеркивает Никоновская летопись, что в связи с делом Висленя среди жителей Твери началась «вражда, и брань велия воздвизашеся» [2115] ПСРЛ, т. XV, стр. 445; т. XV, вып. 1, стр. 160; т. XVIII, стр. 141; т. XI, стр. 125. . «Житие» Арсения (сменившего Евфимия Висленя на епископской кафедре в Твери) называет его еретиком («всяку в себе ересь носяща»), указывая, что он выступал с отрицанием церкви («…не приемлет соборная и апостольская церкви…») [2116] А. И. Клибанов , Свободомыслие в Твери в XIV–XV вв., стр. 244–245. .