Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Характерны новые приемы великокняжеской политики, к которым прибегал Иван Михайлович для того, чтобы принудить других князей Тверской земли признать свою власть. Во-первых, он заставил тверских великокняжеских бояр, связанных вассальными договорами с тверскими князьями — потомками Михаила Александровича разорвать эти договоры со всеми, кроме него самого. По словам летописи, князь Иван Михайлович захотел «свою братью обидети» и велел «бояром своим целование сложити к своей братьи…» Не могли изменить решения Ивана Михайловича ни ссылка его братьев на то, что его действия противоречат завещанию их отца великого тверского князя Михаила Александровича («не по грамоте отца нашего твои бояре к нам сложили целование…»), ни вмешательство в дело вдовы покойного князя Михаила. Иван Михайлович отвечал своим братьям: «бояре сложили к вам целование по моему слову». Собственно говоря, это означало не что иное, как признание Иваном Михайловичем Тверского княжества своей «вотчиной», подлежащей передаче по наследству его потомкам по прямой нисходящей линии (минуя родственников по линии боковой). Такой существенный в жизни Тверской земли акт, аналогичный завещательному распоряжению, сделанному в отношении великокняжеского стола Дмитрием Донским, вызвал протест других тверских князей. Неслучайно летописи говорят, что «оттоле нача великий князь вражду въздымати на свою матерь, и на свою братью… начя на них нелюбие держати». Нарушались правовые основы удельной системы.

Другое нарушение старинных политических порядков великий князь тверской допустил, отказавшись прибегнуть к суду тверского епископа по вопросам, связанным с разделом территории Тверской земли между местными князьями. Когда Иван Михайлович отнял некоторые владения у своего брата князя Василия и передал их своему племяннику Ивану Борисовичу, а от Василия приехал к великому князю епископ Арсений, «прося суда обчего», великий князь заявил: «суда ти о том не дам» [2126] ПСРЛ, т. XVIII, стр. 148–149; т. XI, стр. 183–184; т. XV, вып. 1, стр. 176–177. . Это была претензия местной великокняжеской власти на право совершать переделы владений между удельными князьями.

Как уже было указано, тверской великий князь Иван Михайлович сумел укрепить свою власть. И это несмотря на то, что наиболее сильного из удельных князей Тверской земли — Василия Михайловича кашинского поддерживал великий князь московский Василий I. Еще надолго сохранило Тверское княжество свою независимость от княжества Московского.

Нижегородские князья и после утраты политической самостоятельности не прекратили сопротивления московской великокняжеской власти. В борьбе за возвращение своей «отчины» они прибегали к содействию татар. Племянник нижегородского князя Бориса Константиновича Семен Дмитриевич сделал в 1394 г. попытку вернуть Нижегородское княжество с татарской помощью. Князь Семен подошел к Нижнему Новгороду с ратью, в составе которой была тысяча татар. Нижегородские «люди горожане» во главе с тремя воеводами «затворишася в городе», приготовившись к его защите. После первого сражения татары вынуждены были отступить, но затем снова приступили к Нижнему Новгороду. Три дня продолжалась перестрелка, а затем татары уговорили нижегородцев заключить с ними мир и пустить их в город, дав при этом обещание «крестьян не грабити, ни заимати». Обещание было нарушено, и, войдя 25 октября 1394 г. в город, татары начали грабить жителей: «…пограбиша всех крестьян от болших и до менших, и нагых пускаху, и град весь взяша, и до конца пограбиша, и всякого имения без числа поимаша». Князь Семен снял с себя ответственность за ограбление нижегородского населения, заявив: «не аз есмь створивый се, но татарове, в них же аз не волен, а с них не могу» [2127] ПСРЛ, т. IV, стр. 101–102; т. V, стр. 247. . Через две недели после взятия Нижнего Новгорода татары, получив известие, что против них готовится поход московской рати, бежали вместе с Семеном Дмитриевичем из города.

После этого брат московского великого князя Василия Дмитриевича Юрий во главе московского войска разгромил Болгары, Жукотин, Кеременчук и Казань. Поход продолжался три месяца. Летопись подчеркивает, что русская рать впервые проникла так далеко в глубь татарских владений: «никто же не помнить толь далече воевала Русь Татарьскую землю». Обратно русское войско вернулось с большой добычей («и възвратишася с многою корыстью») [2128] ПСРЛ, т. IV, стр. 101–102; т. V, стр. 247–248. В ряде летописей рассмотренные выше события иногда даются под 1398–1399 гг., а иногда повторяются дважды (под 1394 или 1395 гг. и под 1398 или 1399 гг.). См. ПСРЛ, т. VI, стр. 128 и 130; т. VIII, стр. 12; т. XI, стр. 163, 171; т. XV, стр. 461, 470. .

Князь Семен нашел убежище в Орде. По-видимому, он делал новые попытки скопить там военные силы, чтобы вернуть Нижегородское княжество. В 1401 г. великий князь Василий I послал своих воевод захватить семью Семена Дмитриевича, с тем чтобы таким путем заставить покориться его самого. Московские воеводы отправились с великокняжеской ратью в «Татарскую землю», где и настигли жену и детей князя Семена. «Ограбив» их, они привели их в Москву, где те были взяты под стражу. Семен Дмитриевич, перешедший на положение беглеца и изгнанника («сам бо бяше тогда бегая по Татарскым местом»), узнав об аресте его жены и детей, о захвате московским великим князем его казны, обратился к Василию I с просьбой о помиловании («посла к великому князю с челобитием и с покорением»). Получив от великого князя разрешение на возвращение в русские земли с гарантией безопасности («опас»), Семен Дмитриевич приехал в Москву. Оттуда он и его семья были отправлены великим князем в Вятку, где князь Семен в том же году и умер.

Краткая характеристика Семена Дмитриевича, помещенная, в Симеоновской и некоторых других летописях, отличается двойственным характером. С одной стороны, летописец как будто осуждает суздальского князя за то, что он так настойчиво добивался восстановления на нижегородском княжеском столе и прибегал в этих целях к помощи ордынских ханов. «…Восмь лет по ряду в Орде служи четырем царем… а все то поднимая рать на великаго князя московскаго, како бы ему наити свою отчину, Новогородцкое княжение». Но, с другой стороны, в отзыве летописца о князе Семене нельзя не увидеть известного к нему уважения и сочувственного отношения. Автор с чувством симпатии говорит о его энергии, целеустремленности, скорбит по поводу бед, его постигших. «Сеи же князь в животе своем многы напасти подъят и многы истомы претерпе в Орде и на Руси, добиваяся отчины своея»; «и того ради мног труд лодъя, не обретаа покоя ногама своима, и не успе ничтоже, но акы всуе тружаяся» [2129] ПСРЛ, т. XVIII, стр. 149–150; т. VI, стр. 131–132; т. VIII. стр. 75–76; т. XI, стр. 186–187; т. XX, стр. 219–220; т. XXIII, стр. 138–139; т. XXIV, стр. 168–169. .