Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Евфимий Вислень имел много единомышленников из числа, по-видимому, посадского населения Твери: «…воздвизаетмятеж и бурю на церковь, яже не приемлет божественая и апостольская церковь, поучает же многых во граде по своим похотем ходити» [2117] Там же, стр. 245. . Очевидно, в ереси Висленя имелись под религиозной оболочкой элементы антифеодального протеста, вероятно, такие же, как и в учении стригольников. Поэтому на суде против него активно и единодушно выступили церковные и светские феодалы: «вси возсташа нань клевещуще, и архимандриты, и игумени, и священницы, и иноцы, и боаре, и велможи, и простии» [2118] ПСРЛ, т. XI, стр. 125. .

Суду над Висленем был придан характер акта большого политического значения. Его судил митрополит Киприан, явившийся в Тверь в сопровождении двух греческих митрополитов и двух русских епископов (Михаила смоленского и Стефана пермского). В митрополичьем суде приняли участие тверские бояре и духовные лица («священный събор и мирских събор») [2119] Там же, стр. 124. . Характерно, что один из судей — Стефан пермский незадолго перед этим выступил с обличением новгородских стригольников. Вислень был смещен с своего поста, а в качестве тверского епископа утвержден протодьякон митрополита Киприана — Арсений. Надо думать, что назначение последнего было встречено враждебно широкими массами посадского населения. Вероятно, поэтому Арсений (судя по данным Никоновской летописи) долго не хотел занять епископскую кафедру («…бояся владычества приати во Тфери, виде бо тамо вражду и брань многу, и смутися и ужасеся») [2120] Там же, стр. 125. .

Интересно, что, поставив в Твери нового епископа Арсения, Киприан взял Висленя с собою в Москву и поселил его в Чудовом монастыре. Из этого факта А. И. Клибанов делает следующий вывод: «Дело Евфимия служит примером сотрудничества московской великокняжеской власти с участниками и зачинщиками «мятежей и раздоров церковных», происходивших в русских землях» [2121] А. И. Клибанов , Свободомыслие в Твери в XIV–XV вв., стр. 242. . В такой обобщающего характера формулировке данный вывод, как мне кажется, вызывает возражения. Но бесспорно, что московский великий князь совместно с митрополитом стремился использовать «мятежи и раздоры церковные», происходившие в различных русских княжествах, в целях укрепления там своей власти. Характерно, что (как было указано в § 6) Киприан одновременно с поездкой, совершенной в Тверь, побывал в Новгороде, добиваясь восстановления там митрополичьего суда. Под митрополичьим контролем должна была находиться и политическая жизнь Твери. В качестве митрополичьего ставленника там оставался Арсений, но для упрочения власти митрополита в тех общественных кругах, в которых был силен авторитет Евфимия Висленя, Киприану мог пригодиться и последний.

Интересным памятником деятельности Арсения по идеологическому укреплению основ православия является так называемая Арсеньевская редакция Киево-Печерского патерика 1406 г. Исследователь названного памятника А. И. Абрамович указывает, что составитель Арсеньевской редакции Патерика дополнил основную редакцию этого произведения (относящуюся, очевидно, к XIII в.) новыми статьями. К их числу относятся: «Житие» Феодосия, «Похвала» ему и «Сказание» о начале Киево-Печерского монастыря (встречающееся, правда, не во всех списках рассматриваемой редакции) [2122] Д. И. Абрамович , Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике, СПб., 1902, стр. 1, 32, 57. . Очевидно, по мысли Арсения, на материале житий древнерусских «черноризцев», «мнихов» должны были формировать свое мировоззрение его современники, жители Твери. Создание Арсеньевской редакции Патерика было своеобразным ответом тверского епископа, ревнителя ортодоксального православия, тем, кто в какой-либо мере подвергал сомнениям и критике учение господствующей церкви. Это был ответ зачинщикам «мятежей и раздоров церковных», на которых, по замыслу тверского епископа, Патерик должен был оказать благотворное идейное воздействие, воспитывая их в духе преданности православию.

Некоторые включенные в Арсеньевскую редакцию старые тексты получали новое звучание в условиях той идеологической борьбы в Твери в конце XIV — начале XV в., наиболее ярким проявлением которой было дело Евфимия Висленя. Так, в «Похвале» Феодосию имеется следующее место: «Егда же умножишася греси наши и свершишася безакония нашя, и злоба наша бога прогневи, — и раздрушишася домови божественыя, и манастыреви разорени быша, и гради пленени быша, и села опустиша от языка незнаема, от языка немилостива, от языка неимуща, ни бога боящася, ни утробы человеколюбивы деръжаще. Тем же еще от них в работе суще, в озлоблении зле и в томленьи люте, припадаем ти, молбу приносяще» [2123] «Патерик Киевского-Печерского монастыря», изд. Археографической комиссии, СПб., 1911, стр. 178. . Речь идет, по-видимому, о разорении Руси татаро-монгольскими захватчиками, о порабощении ими русского народа.

А затем в тексте следует молитвенное обращение к богородице с просьбой о том, чтобы она охраняла в дальнейшем Киево-Печерский монастырь, являющийся оплотом православия. «…Да помянеть милости своя древняя о ограде сеи, еже дасться ей в достояние, и ослабу подасть от скрушения горька, и отженеть врагы лукавыя и хулники православные веры, и створить необориму церковь святую свою, юже сама изволи въздвигнути в жилище собе, и умножить стадо ограды твоея, и присещаеть, яко и преже, сблюдающи и хранящи, заступающи и утверждающи от враг, видимых и не видимых» [2124] Там же. . Если в данной выдержке из Патерика можно видеть, как и в рассмотренной перед этим цитате, указание на татаро-монгольских завоевателей, то непонятны такие выражения, как «врагы лукавыя и хулники православныя веры», от которых должна защитить «необориму церковь святую свою» богородица. Непонятно, что это за «враги видимые и невидимые»? Думаю поэтому, что рассматриваемый текст имеет в виду не татаро-монголов, что он говорит о другом. Речь здесь, по-видимому, идет о еретиках типа Евфимия Висленя, которые отрицали православную церковь как институт. Это они — враги церкви.

В княжение сына и преемника Михаила Александровича, великого тверского князя Ивана Михайловича, в Тверском княжестве, в условиях острой классовой борьбы, происходил процесс дальнейшей политической концентрации. Борьба Ивана Михайловича с удельными князьями Тверской земли (холмским и кашинским) закончилась подчинением последних его власти [2125] А. Е. Пресняков , Образование Великорусского государства, стр. 214–219; А. Н. Насонов , Монголы и Русь, стр. 141–142. .