Том Вулф - Битва за космос

Ракета становилась все меньше и меньше, потому что шла по немного более низкой орбите. Она продолжала кувыркаться, и ничто не могло ее остановить. Почему-то вид этого гигантского цилиндра, который весил больше, чем средний грузовой самолет, пока находился на Земле, и который ничего не весил теперь, когда его выбросили, словно конфетную обертку, – почему-то это зрелище казалось астронавту гораздо более необычным, чем вид Земли сверху. Земля выглядела точно так же, как и для Гаса Гриссома. Шепард же видел низкосортный черно-белый фильм. Через окно Гленн наблюдал то же, что и Гриссом: яркая голубая лента на горизонте, затем чуть более широкая темно-синяя лента, переходящая в абсолютно черный купол неба. Большая часть Земли была скрыта за облаками. На фоне черного неба облака выглядели очень яркими. Капсула двигалась на восток и пролетала сейчас над Африкой. Но так как Гленн летел задом наперед, то он смотрел на запад. Джон видел все, мимо чего пролетал. Он мог разглядеть Канарские острова, правда они были частично закрыты облаками. Он мог видеть длинную полосу африканского побережья… огромные песчаные бури над африканской пустыней… Но он не видел всю Землю целиком. Планета составляла восемь тысяч миль в диаметре, а Гленн находился всего лишь в сотне миль над нею. Во всяком случае, он знал, как Земля должна выглядеть, – он видел все на фотографиях, сделанных со спутников. Ему не раз показывали их на экране. Даже пейзажи и то имитировали на тренажерах. Да… все выглядит именно так, как и говорили… Наверное, Глену полагалось испытывать благоговение, но с какой стати? Ведь он уже пережил весь процесс полета заранее. И как это можно объяснить? Во всяком случае, вид – это не главное. А главным была… карта контрольных проверок! И попытайтесь-ка это кому-нибудь объяснить! От астронавта требуется доложить о показаниях всех своих приборов. Он должен надеть на рукав скафандра специальное устройство для измерения артериального давления и накачать его. (Давление было абсолютно нормальным, сто двадцать на восемьдесят – просто превосходно!) Он должен был проверить систему ручной регулировки углового положения, покачать капсулу вверх-вниз, из стороны в сторону, развернуть направо, потом налево… И в этом тоже не было ничего нового – даже на орбите, в сотне миль над Землей. Как это можно объяснить?! Когда Гленн качнул капсулу, то почувствовал то же самое, что испытывал на Земле при уровне нагрузок 1 g. Он все еще не ощущал невесомости. Он лишь почувствовал себя менее зажатым, потому что на его тело больше не действовали перегрузки. Джон сидел в кресле, медленно дрейфуя вокруг Земли. Лишь шум небольшого магазинчика, помехи в наушниках и случайные выбросы перекиси водорода из двигателей.

– Это «Дружба-7», – сказал он. – Все работает как часы, и все очень похоже на занятия на тренажере.

Да, все было именно так. Основной тренажер, тренажер «Альфа» и центрифуга… Правда, он заметил, что движется немного быстрее, чем в тренажере «Альфа». Когда вы садились в тренажер и запускали имитаторы ракетных двигателей, то перед вами на экране возникали кадры с вращающейся внизу Землей – так это должно было быть в орбитальном полете. «На тренажерах ее вращали недостаточно быстро», – подумал Гленн. Правда, это не имело особого значения… Ощущение скорости не слишком-то отличалось от того, что он испытывал, сидя в авиалайнере и глядя на проплывающие внизу облака… Мир требовал от астронавта благоговения, ибо это было первое путешествие к звездам. Но он благоговения не испытывал. Вся эта сцена, окружающая обстановка, настоящая орбита… не были обширными просторами вселенной. Это были тренажеры. Но кто же это поймет? Он находился в невесомости, в космическом вакууме, и несся вокруг Земли… но его центр тяжести по-прежнему был во Флориде, в этом баптистском краю песка и травы пальметто.

Ага! – а вот действительно что-то. Через сорок минут после начала полета, по мере приближения к Индийскому океану, Гленн попал в ночь. Так как он летел на восток, то удалялся от Солнца со скоростью 17 500 миль в час. Но он летел задом наперед, поэтому мог видеть его в окно. Солнце заходило – так, как заходит Луна. Его край уже коснулся кромки горизонта. Но Гленн не мог понять, какая перед ним часть Земли – повсюду были облака. Они образовали дымку на горизонте. Яркий свет над планетой начал тускнеть, как будто выключили реостат. Это продолжалось минут пять-шесть. Свет мерк очень медленно. После этого Джон вовсе не видел Солнца – лишь очень красивую полосу оранжевого света, протянувшуюся по всей линии горизонта, словно Солнце было расплавленной жидкостью, которую налили в протянутую по горизонту трубу. Там, где раньше была ярко-синяя лента, теперь протянулась оранжевая, а нал нею – тусклая оранжево-красная полоска, тонущая в черноте неба. Затем все красное и оранжевое исчезло. и Гленн оказался на ночной стороне Земли. На горизонте снова появилась ярко-голубая лента. Над нею растянулась примерно на восемь градусов облачная дымка, созданная атмосферой. А над ней… он впервые увидел звезды. Внизу через облака пробивался слабый свет луны. Теперь Гленн летел над Австралией. Он услышал в наушниках голос Гордона Купера. Купер находился на станции слежения в городе Мучи, на западе Австралии. Послышался тягучий оклахомский говорок Купера.

– День был явно короткий, – сказал Гленн.

– Повторите, «Дружба-7», – отозвался Купер.

– Это был самый короткий день в моей жизни.

Именно это и нужно было сказать старому оклахомцу Гордо, сидевшему там, посреди пустоты.

– Все происходит быстро, да? – спросил Купер.

– Да, сэр, – ответил Джон.

Над Австралией облака стали рассеиваться. Гленн ничего не видел в темноте, кроме электрических огней. С одной стороны он разглядел огни целого города, как с самолета на высоте в сорок тысяч футов, но концентрация огней была просто невероятная. Сплошная масса электрического света, а на юге – еще одна, поменьше. Большая масса – это был город Перт, а поменьше – городок под названием Рокингэм. В Перте и Рокингэме сейчас полночь, но практически каждый житель в обоих городах зажег все имевшиеся у него светильники ради американца, пролетающего над Австралией.

– С огнями получилось просто замечательно, – сказал Гленн. – Надо поблагодарить всех, кто их включил, ладно?

– Конечно, Джон, – ответил Гордо.

И Гленн полетел дальше, удаляясь от огней Перта и Рокингэма.

Он находился посреди Тихого океана, на полпути между Австралией и Мексикой, когда позади него начало вставать Солнце. Это произошло примерно через тридцать пять минут после того, как оно исчезло. Так как Гленн двигался задом наперед, он не мог наблюдать восход в окно. Пришлось использовать перископ. Сначала он увидел, как голубая лента на горизонте становится все ярче и ярче. Затем стало появляться само Солнце. Оно было ярко-красным – и не слишком отличалось от того, что Джон видел во время восхода на Земле, разве что поднималось быстрее, а очертания светила казались резче.