Том Вулф - Битва за космос

– Солнце просто слепит, – заметил Гленн. – Я, пожалуй, надену на перископ темный фильтр.

А затем – иглы! Целый слой игл – пошедший насмарку эксперимент военно-воздушных сил… Тысячи крохотных иголок поблескивали в свете Солнца… Но это не могли быть иголки, потому что они излучали свет – скорее, они напоминали снежинки…

– Это «Дружба-7», – сказал он. – Попытаюсь описать, что я вижу. Я нахожусь посреди огромной массы каких-то очень мелких частиц, которые светятся, как люминесцентные. Я никогда не видел ничего подобного. Они круглые. Они проносятся мимо капсулы и похожи на маленькие звезды. Это прямо как ливень. Они кружатся вокруг капсулы и ярко светятся. До них примерно футов семь-восемь, но я вижу их и внизу.

– Вас понял, «Дружба-7», – ответил диспетчер с острова Кантон в Тихом океане. – Вы слышите, как они сталкиваются с капсулой? Прием.

– Отбой. Они движутся очень медленно, быть может, три-четыре мили в час.

Частицы кружились вокруг капсулы, словно крохотные невесомые бриллианты, миниатюрные украшения – нет, они больше напоминали светлячков. Они двигались лениво, беспорядочно. Гленн решил понаблюдать за одной из частиц: та вспыхнула, потом погасла, а затем вновь вспыхнула. Это действительно напоминало светлячков – тысячи светлячков, которых он видел летом в детстве. Эти штуки походили на светлячков, но, конечно же, не могли быть живыми организмами… разве что ошибались все астрономы и все спутниковые приборы. Это были какие-то частицы, отражавшие солнечный свет под определенным углом. Они были красивы; но не отлетели ли они от капсулы? Только этого еще не хватало Должно быть, они все же отломились от капсулы, потому что летели рядом с нею, по той же самой траектории на той же скорости. Стоп, минуточку… Они были и далеко внизу – целое сверкающее поле… Ничего подобного никто раньше не видел. А диспетчер с Кантона даже ничуть не заинтересовался. Постепенно капсула удалилась из зоны действия станции на Кантоне и теперь должна была войти в зону связи с диспетчером в Гаямасе, на западном побережье Мексики. И когда Гленн связался с диспетчером, он даже и не знал, что сказать.

– Это «Дружба-7», – произнес он. – Когда взошло Солнце, вокруг капсулы стали клубиться какие-то очень яркие светящиеся частицы. Сейчас я их не вижу, но видел буквально секунду назад, когда только выходил на связь с вами. Прием.

– Вас понял, «Дружба-7».

Вот и все – «Вас понял, „Дружба-7"». И тишина. Их это совсем не интересовало.

А Гленн продолжал рассказывать о своих светлячках. Он был просто очарован. Ведь это было первое действительно неизвестное явление, с которым он столкнулся здесь, в космосе. И в то же время загадочные светлячки слегка его беспокоили, «Вас понял, „Дружба-7"». Диспетчер в конце концов задал астронавту пару вежливых вопросов – насчет размеров частиц и так далее. Но его явно не тронуло это небесное открытие.

Внезапно капсулу качнуло вправо, примерно градусов на двадцать. Затем она дернулась назад, словно столкнувшись с небольшой стеной. Потом рыскание повторилось. Что-то случилось с автоматикой. Пора забыть о небесных светлячках. Гленн плыл над Калифорнией в сторону Флориды. И теперь все диспетчеры прекрасно его понимали.

Президент Кеннеди должен был выступить по радио в то время, когда Гленн будет пролетать над Соединенными Штатами. Он собирался благословить этого героя поединка, пролетающего над американским континентом. Он хотел высказать чувства всех граждан. Но все пошло насмарку из-за проблем с автоматической системой управления.

Гленн пролетал над Флоридой, над Мысом, выходя на второй виток. Он почти ничего не видел внизу – из-за облаков. Да его это особенно и не интересовало. Главное сейчас – стабилизация. Похоже, один из малых двигателей вышел из строя, и капсулу постепенно заносило вправо, словно медленно скользящую по льду машину. Вскоре более крупный двигатель исправил траекторию. Но это было только начало. Довольно скоро включились другие двигатели, а потом и гироскопы. Приборы, отражавшие угловое положение капсулы относительно земли и горизонта, давали явно неправильные показания. Гленну нужно было выровнять капсулу визуально по горизонту. Автоматическое управление полетом! Ручной контроль! Правда, чрезвычайной ситуации не было, по крайней мере сейчас. Все то время, что Джон находился на орбите, ориентация капсулы не играла особой роли в том, что касалось его безопасности. Гленн мог бы лететь вперед или назад, дрейфовать по кругу или же пустить капсулу в рыскание – и все это ничуть не изменило бы высоту или траекторию полета. Единственным важным моментом оставался спуск в атмосферу. Если бы капсула не летела под правильным углом, тупым концом и теплозащитным экраном вниз, то она могла бы загореться. Для исправления углового положения требовалось дополнительное топливо, перекись водорода, – независимо от того, производилась ли эта процедура астронавтом или автоматически. Если для поддержания устойчивости капсулы во время полета по орбите тратилось слишком много топлива, то его могло не хватить, чтобы выровнять капсулу перед вхождением в атмосферу. Такое уже случалось во время полета обезьяны. Автоматическая система стабилизации начала давать сбои, и топлива ушло тогда столько, что полет пришлось прекратить после двух витков.

Каждые пять минут Гленн должен был связываться с новым диспетчером. Конечно же, при этом невозможно одновременно передавать и принимать сигналы. Это не было похоже на телефонную связь. Половина времени уходила только на то, чтобы убедиться, что астронавт с диспетчером слышат друг друга.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. – Это был диспетчер с Канарских островов. – Сейчас 16.32.26. Слышу вас хорошо, слышу вас хорошо. Прием.

Гленн говорил:

– Это «Дружба-7». Когда я был над зоной восстановления, то видел в воде длинный кильватер. Наверное, там были корабли.

– «Дружба-7»… Мы вас не слышим, вас не слышим. Прием.

– «Дружба-7», это Кано. Времени по Гринвичу – 16.33.00. Мы не… Это Кано. Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. Прием.

Гленн отвечал:

– Привет, Канары, это «Дружба-7». Слышу вас хорошо, небольшие помехи. Вы меня слышите? Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. Прием.

– Привет, Канары. Слышу вас громко и четко. А как вы меня? Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. Прием.

– Привет, Канары. «Дружба-7». Как слышите? Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары, Канары. Вы меня слышите? Прием.

– Вас понял. Это «Дружба-7». Слышимость отличная. Прием.

– «Дружба-7», «Дружба-7», это Канары. Я тоже слышу вас нормально. Отбой.

– Вас понял. «Дружба-7».

– «Дружба-7», «Дружба-7», это диспетчер с Канар. Как слышите? Прием.