Сесили Вероника Веджвуд - Тридцатилетняя война

Король приходил к Ришелье 2 декабря, а вечером следующего дня после помазания кардинал впал в кому. Около полудня 4 декабря он скончался, и парижане больше из любопытства, а не от горя толпами шли попрощаться с человеком, которого в народе не очень любили, но уважали, боялись и во времена кризисов призывали на помощь.

Весной герцог Энгиенский с двумя искушенными в военном деле командующими, Лопиталем и Гассионом, начал кампанию на фламандской границе. Ее омрачала печаль, охватившая королевский двор: заболел Людовик, и врачи не предвещали ничего хорошего. Место Ришелье занял человек, которому он доверял, его «правая рука» кардинал Мазарини. В случае смерти короля его преемником становился ребенок, которому еще не исполнилось и пяти лет. Фактически над ним должны будут взять шефство регентша-мать и совет. Пока король жив, дворянство и парижская толпа могли еще стерпеть Мазарини, но после его смерти они вряд ли согласятся с тем, чтобы ими управляли королева-испанка и кардинал-итальянец.

В постоянном ожидании тяжелых вестей из Парижа герцог Энгиенский и выдвинул войска на линию по реке Мёз. А в Лувре король днями не вставал со своей огромной постели, но его тело, уже несколько лет казавшееся почти безжизненным, никак не хотело умирать. Сердце не переставало биться в этом полумертвом человеке. Он лежал почти без движения, иногда засыпал тревожным сном, иногда терял сознание, иногда что-то бормотал, а супруга громко рыдала, денно и ношно сидя возле его ложа. Входили и выходили придворные и доктора, неподалеку играл со своими маленькими друзьями дофин, а герцог Анжуйский [1317] Трехлетний Филипп, младший брат дофина. , сидя на коленях незнакомой графини, истошно звал няню, которой было запрещено переступать через порог [1318] М. L. Cimber, Archives curieuses de l'hisloire de France. Paris. 1834. II, v, pp. 427-439. . Незадолго до кончины король пробудился и увидел Конде, стоявшего рядом. «Месье Конде, — тихо сказал он. — Мне приснилось, что ваш сын одержал величайшую победу» [1319] Ibid., p. 436. . Утром 15 мая 1643 года он умер.

Герцог Энгиенский получил печальные известия вечером 17 мая. Он находился в это время где-то между Обертоном и Рюминьи [1320] H. de Besse, Relation des campagnes de Rocroy et de Fribourg. Paris, 1673. p. 283. , на равнине к западу от реки Мёз, направляясь к Рокруа, мощной приграничной крепости, осажденной войсками Мело. Он решил, что будет разумнее пока ничего не сообщать, дабы не посеять панику в армии, а на следующее утро в Рюминьи собрал офицеров и ознакомил их с планом операции. Рокруа располагалась на возвышенности, но местность между крепостью и Рюминьи была плоская, песчаная, пересеченная низкорослыми перелесками и заболоченными речушками. Перед самим городом пространство было открытое и безлесное. Мело, имевший восемь тысяч всадников и восемнадцать тысяч пехотинцев, разместился между войском герцога Энгиенского и городом и основательно окопался. План принца заключался в том, чтобы по узким лесным дефиле выйти к Рокруа, оставив обозы и артиллерию позади. Если Мело, увидев его выдвижение, покинет свои позиции, то французы обогнут его с фланга и подойдут к Рокруа с тыла. Если же им не удастся выманить его из укреплений, то они вынудят Мело вступить в схватку перед городом. Изложив свой план — Гассион с ним согласился, а Лопиталь категорически возражал, — герцог сообщил офицерам о смерти короля и призвал продемонстрировать верность новому суверену и регентству [1321] H. de Besse, pp. 284-286. .

На следующий день, 18 мая, первая часть плана была успешно реализована. Мело позволил французской армии — пятнадцать тысяч пехотинцев и семь тысяч всадников — выйти на открытую равнину. Он решил, что будет гораздо лучше окружить и захватить всю французскую армию, нежели принуждать ее к бегству. Мело располагал численным преимуществом, хотя и не столь значительным, как он полагал, и хорошо подготовленными войсками. Под его командованием оказались лучшие испанские пехотинцы и полки кардинала-инфанта, наследники традиций Спинолы. Когда же Мело увидел идущие навстречу колонны герцога Энгиенского, он оторопел. Принц расставил своих людей так, что пехоту скрывала кавалерия, шедшая впереди и с обеих сторон. Мело тщетно пытался отвлечь конницу и оценить реальную численность пехоты, разведчики либо не возвращались, либо давали разноречивые сведения.

К шести вечера герцог Энгиенский вывел войска на равнину на расстояние пушечного выстрела от испанцев. Его правый фланг, которым он сам и командовал, оказался на слегка поднимавшемся вверх склоне, и его отделяла от кавалерии герцога Альбукерке узкая лесная полоса, в которой Мело спрятал мушкетеров. Левое крыло Сеннетерра и Ло-питаля располагалось в низине, и с фланга его защищало болото. Мело командовал испанским правым флангом, противостоявшим Сеннетерру, а старый фламандский генерал Фонтен возглавлял пехоту, занимавшую позиции в центре испанских построений тоже на небольшом склоне. Здесь, конечно, не было ни холмов, ни оврагов, только пологие складки местности. Но армии разделяла небольшая впадина, и атакующим надо было сначала идти вниз, а потом подниматься выше.

Шесть вечера в прекрасную майскую погоду еще не самое позднее время для того, чтобы начать сражение. И герцог Энгиенский так бы и поступил, если бы Сеннетерр внезапно, без приказа, не отправил половину своей конницы с заданием обойти испанцев и прорваться к Рокруа. Это было очень неудачное решение: всадникам надо было пересечь болото на виду испанских войск. Мело уже собирался воспользоваться промахом Сеннетерра, но герцог поспешил к нему на помощь с подкреплениями, переброшенными с другого фланга, приказал Сеннетерру повернуть обратно и прикрыл его отход. Мело не стал ввязываться в ненужную схватку. Наступила ночь, и армии отдыхали до утра.

На рассвете герцог Энгиенский выдвинулся к лесной полосе, отделявшей его от испанцев, и очистил ее от мушкетеров. Это произошло прежде, чем Альбукерке понял, что лишился защитного барьера, а на него уже одновременно обрушились Гассион с фланга и герцог — по прямой линии. Испанцы вначале держались стойко, а потом сломались и начали отходить. Поручив Гассиону преследование беглецов, герцог все внимание обратил на центр сражения. На дальнем левом фланге Мело отбил атаку Лопиталя, и его кавалерия, беспорядочно отступавшая, могла вообще покинуть поле битвы, если бы вовремя не подоспели резервы. Тем не менее положение на левом фланге продолжало оставаться тяжелым, а в центре пехота едва сдерживала натиск более многочисленных испанских и фламандских войск.