Сесили Вероника Веджвуд - Тридцатилетняя война

Ришелье не собирался ограничиваться войной в Северной Германии. Его врагом, конечно, был дом Габсбургов, но он больше боялся Испании, а не Австрии. Кардинал хотел лишь сдержать поползновения Австрии, а главную угрозу для него представляли испанцы на Рейне и в Северной Италии. Добрые отношения с Савойей и Венецией он установил еще до прихода к власти и продолжал с ними дружить. К коалиции должны были примкнуть и Соединенные провинции. Изгнанники Фридрих и Елизавета, породненные почти со всеми протестантскими правителями Европы, становились главным связующим звеном в альянсе Англии, Швеции, Дании, Голландии, Савойи, Венеции и Франции. Бетлену Габору предстояло напасть на Венгрию, и таким образом Габсбурги должны были подвергнуться одновременному удару с фланга, с севера и юга. Ришелье внес ясность в те призрачно-туманные схемы, которые годами выстраивали Фридрих и его советники.

Но все было не так просто. «Для достижения своих целей я призову все религии», — говорил король Англии [459] Calendar of State Papers. Domestic Series, 1623—1625, p. 195. . Однако то, что мог без особого труда сделать Яков I, было не по силам Ришелье. Он заигрывал с протестантами Европы только для того, чтобы свернуть шею Габсбургам. С каким бы циничным безразличием ни относились к религии аристократы и дипломаты, кардинал должен был учитывать интересы богобоязненной французской буржуазии, и он не мог предпринять ничего неординарного из-за опасения подорвать стабильность монархии. К счастью для Ришелье, в тот же день, когда протестанты потерпели поражение под Штадтлоном, в Риме на трон святого Петра был избран кардинал Барберини. Урбан VIII, как теперь его называло христианство, был еще сравнительно молодым и энергичным человеком. Тонкий и сильный политик, он много лет служил папским легатом в Париже, держал в купели Людовика XIII и с той поры испытывал к нему особенную привязанность. Урбану предстояло властвовать в христианстве двадцать один год, столько же, сколько и Ришелье в политике. Без него кардиналу было бы гораздо сложнее, если вообще невозможно, проводить свою политическую линию. Урбан VIII, хотя и желал мира христианам, не мог не видеть угрозу, исходившую от династии Габсбургов. Он желал и мира в Европе. Но если его нарушат, то папа не стал бы порицать тех, кто воспротивится агрессии Габсбургов. Поэтому католики Франции могли спать спокойно, когда их налоги уходили на финансирование голландских и германских еретиков.

Проблема, и серьезная, заключалась в том, что сложное переплетение мирских и духовных интересов, лежавших в основе политики Габсбургов, несло в себе опасность для церкви. Несмотря на обращение Богемии в католичество, несмотря на разгром кальвинизма в Германии, в негативной позиции Ришелье и папы по отношению к Габсбургам была своя логика. Их опасения разделяли и капуцины. И крестовый поход Габсбургов, и оппозиция папы и Ришелье мотивировались не только лишь религиозными соображениями. Трагедия католической церкви состояла в том, что ни одна из сторон не могла одержать полную победу [460] Добротная аргументация позиции папы содержится в работе Огюста Лемана: Auguste Leman, Urbain VIII et la rivalite de la Franceet da la Maison d'Autriche de 1631 a 1635. Lille, 1920. В отличие от большинства современников папы автор стремится доказать, что Урбан VIII скрупулезно придерживался нейтральной позиции. Я не могу с ним полностью согласиться, хотя имеются свидетельства того, что Урбан в очень трудных обстоятельствах честно отстаивал интересы церкви. .

Угроза была нешуточная, и Фердинанду следовало бы подумать об упрочении своих позиций в Германии. Слабая испанская монархия, и это, безусловно, учитывали его противники, не могла ему помочь. Король Филипп IV, глава династии и хозяин рудников в Перу, по-прежнему был под пятой у непредсказуемого Оливареса. Фаворит уже пренебрег интересами Фердинанда, устраивая помолвку инфанты и английского принца, хотя и не довел начатое дело до конца. Во Фландрии эрцгерцогиня Изабелла, не получая достаточных финансовых вливаний от некомпетентного правительства в Мадриде, готовилась сокрушить сравнительно некрепкую оборону голландцев. Она была поглощена завоеванием Соединенных провинций, и ей не было дела до Фердинанда.

В Вене опасались, что вот-вот поднимутся восстания в мятежной Богемии и Моравии, доведенных до отчаяния конфискациями и надругательствами [461] Goetz, Briefe undAkten, II. i, p. 549. . Тревоги были напрасны, но страх не проходил весь 1624 год. Летом курфюрста Бранденбурга посетил французский агент, и в Вене серьезно засомневались в его лояльности, тем более что он выдал сестру замуж за Бетлена Габора.

Курфюрст Саксонский пребывал в нерешительности. Он долго не мог примириться с возвышением Максимилиана Баварского, а когда все-таки признал нового курфюрста, это обстоятельство вряд ли могло утешить Фердинанда. В июле 1624 года курфюрст Майнца, председатель коллегии курфюрстов, встретился в Шлезингенес Иоганном Георгом, где в промежутках между охотой и кутежами показал ему только что отпечатанную подборку документов, относящихся к событиям в Богемии и обнаруженных в замке Гейдельберг. Максимилиан вряд ли мог сыскать лучшего компромата против Фридриха: документы вскрывали все тайные сговоры, связанные с восстанием в Богемии. Праведный Иоганн Георг был возмущен до глубины души. Курфюрст Майнцский убедил его в том, что за императором стоял король Испании, а за Фридрихом — принц Оранский и, возможно, король Франции: только лишь дружественный союз курфюрстов Баварии и Саксонии, добропорядочных князей, противостоящих чужеземному вмешательству, может обеспечить единство Германии. Иоганн Георг признал Максимилиана курфюрстом не в угоду Фердинанду, а для того, чтобы сформировать конституционную оппозицию императору [462] Goetz, Briefe und Akten, II, i, pp. 557—567; Gindely, Beytrdge, p. 57. .

Но действительно ли пришло время для сплочения германских князей против Габсбурга и Бурбона? Курфюрсты Саксонии и Майнца тщетно пытались удержать коллег от сближения с французами и голландцами. Георг Вильгельм Бранденбургский, поддавшись уговорам французов и шведов, отказался признать Максимилиана курфюрстом и подписал временный договор с Соединенными провинциями. Сам Максимилиан Баварский, на чью армию рассчитывали курфюрсты Саксонии и Майнца в реализации своих конституционных замыслов, последние полтора года вел себя очень странно. Он ненавидел испанскую монархию и доказал это тем, что не пустил агентов эрцгерцогини Изабеллы в рейнские районы, оккупированные его войсками под командованием Тилли [463] Goetz, II, i, p. 115. . Мало того, после битвы при Штадтлоне он запретил Тилли преследовать побитую армию, уходившую в Соединенные провинции [464] Ibid., II, i, p. 283. . Поддавшись влиянию капуцинов, Максимилиан даже попытался пойти на сближение с Францией. Один из его монахов, неофициальный посол, строил планы объединения Европы для крестового похода [465] Goetz, Pater Hyacinth. Historische Zeitschrift, CIX, p. 117. ; задумывалось и создание международной католической лиги в составе Франции, Венеции, Савойи и Баварии [466] Goetz, Briefe und Akten, II, i, pp. 67, 104, 108. . Идею завязать дружбу с Францией Максимилиану подсказала проблема Пфальца. Король Англии устраивал для сына брак во Франции, с тем чтобы способствовать восстановлению зятя на Рейне, и Ришелье не мог одну руку протягивать родственнику свергнутого государя, а другую — узурпатору. Но тщетно Максимилиан пытался разрешить дилемму, предложив в жены старшему сыну Фридриха свою племянницу [467] Rusdorf, I, pp. 156 ft . Его план не получил поддержки, и Ришелье отверг союз с ним в пользу альянса с королем Англии.