Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

Имелись признаки, что империя подходит к заключительной стадии на Цейлоне. После 1937 г. ни один европеец не назначался на гражданскую службу, а цейлонцев широко продвигали в других профессиях, что является важной частью «строительства нации» [2549] К.М. de Silva (ред.), «University of Ceylon History of Ceylon», III (Colombo, 1973), 419. . В 1942 г. министры стали по сути кабинетом губернатора. Это отражало жизненно важную новую стратегическую и экономическую роль страны. После падения Малайи Цейлон оказался на передовой против Японии. Остров производил почти две трети резины для союзников. Делалось слишком много надрезов на деревьях для удовлетворения их потребностей, отчего каучуконосы гибли.

Адмирал сэр Джеффри Лейтон, который стал главнокомандующим на острове в марте 1942 г., был жестким и резким «морским волком» с «грубыми и резкими манерами одного из капитанов Нельсона» [2550] Hullugalle, «Senanayake», 136. . Казалось, что он обязательно должен кого-то оскорбить. И в самом деле, у него сразу же случился жуткий скандал с Сенанаяке. Но они вскоре стали друзьями, и Лейтон быстро подтвердил точку зрения Колдекотта о том, что Цейлон должен получить уступки в ответ на сотрудничество.

В мае 1943 г. после неосознанного затягивания и раскачивания британцы решили ввести полное внутреннее самоуправление после прекращения военных действий.

Еще одна комиссия (под руководством лорда Соулбери) подтвердила это предложение в 1945 г. Оно определенно не удовлетворило цейлонцев, которые также хотели получить контроль над обороной и международной политикой. Сенаньяке сказал Министерству по делам колоний, что его страна «напоминает корову, привязанную к дереву веревкой. Длинная веревка лучше, чем короткая, но все равно сохраняются ограничения» [2551] De Silva (ред.), «Sri Lanka», ч. II, 92. .

Это был захватывающий образ. Но Сенанаяке использовал заместителя ректора Цейлонского университета Айвора Дженнингса для более сложного, современного и искушенного представления дела. Дженнингс согласился, что Цейлон, в то время самая процветающая страна в Азии, готов для статуса доминиона, как главнейшая колония Великобритании. Он также составил проект конституции в вестминстерском стиле, которая пыталась защитить цейлонские меньшинства. «Отсутствие ответственности способствует безответственности» [2552] ICS, JENN/125, Papers of Sir Ivor Jennings, C/14/1, «Road to Peradeniya», 131. , — предупреждал Дженнингс. Если вскоре не появится несущее ответственность правительство, Цейлон станет подобным Индии во враждебности к Британии.

Но вместо требований или угроз в манере Аун Сана, Сенанаяке принял программу Соулбери в качестве моста к свободе. Сам Соулбери вместе с новым губернатором сэром Генри Муром помог Цейлону его перейти. Мур сказал Министерству по делам колоний, что ему предоставляется «золотая возможность, используя немного смелости теперь, сделать щедрый и добровольный жест по отношению к Цейлону». Он добавил, что народ Цейлона напоминает ирландцев: «Будет трагедией повторять на Цейлоне колоссальные ошибки, которые мы сделали в Ирландии».

Он верил, что верность Цейлона короне должна быть обеспечена и, как он мудро объявил, «если дать слишком много слишком быстро, то это окажется более мудрым, чем если дать слишком мало слишком поздно» [2553] De Silva (ред.), «Sri Lanka», ч. II, 96, 113 и 112. .

На само Министерство по делам колоний произвела впечатление сила характера Сенанаяке, искреннее стремление к цели и враждебность к коммунизму. Официальные лица ожидали скользкого и хитрого политика, и потеплели, увидев «грубого и прямого фермера с чувством юмора» [2554] (CS, JENN/125, C/14/1, 139. .

Но всего этого оказалось бы недостаточно, если бы за остров не вступился Аун Сан. Аргумент был очень простым: Великобритания едва ли может предоставить полную независимость Бирме, наградив страну, которая сражалась за Японию, и одновременно отказать Цейлону, наказав страну, которая оставалась верной союзникам.

Лейбористский министр по делам колоний Артур Крич Джонс принял эту логику, но опасался обвинений в том, что он «проматывает империю» [2555] De Silva (ред.), «Sri Lanka», ч. II, 284. . Поэтому министр утверждал: Цейлон, политически стабильный и стратегически жизненно важный, является «особым случаем». Джонс особо подчеркивал, что остров не теряют в результате произвольного принятия решения, он присоединяется к Содружеству, исполняя долгосрочный план развития.

Еще искреннее Джонс заявлял, что членство Цейлона в Содружестве продемонстрирует, что статус доминиона не ограничивается белыми. Как надеялось Министерство по делам колоний, это покажет, что дни Британской империи не сочтены, а Содружество — это «не просто отсвет после заката, заканчивающийся тьмой» [2556] К.М. de Silva, «The Transfer of Power in Sri Lanka — A Review of British Perspectives», CJHSS, NS IV (1974), 19. . Наоборот, оно становилось средством сохранения британского присутствия без необходимости нести на себе груз командования. Это был союз сердец, как давно предсказывалось в отчете Дарема.

Министры-социалисты агрессивно оспаривали вопрос. «Если бы Черчилль был у власти, то он бы потерял империю, как Георг III потерял тринадцать колоний. Цель лейбористов — спасти империю. Это будет достигнуто путем предоставления колониям самоуправления» [2557] H.Grimal, «Decolonization» (изд. 1978), 135. Выступал Патрик Гордон Уолкер, младший советник Министерства по делам Содружества. .

Поэтому, проследовав по пути переговоров, усыпанному цветами, Сенанаяке смог повести свою страну к свободе. Как писала одна цейлонская газета, рано утром 4 февраля 1948 г. стали звонить колокола и послышался барабанный бой, чтобы разбудить людей от «сонного рабства» [2558] Ludowyk, «Ceylon», 204. .

* * *

В Малайе народ, который чужеземные хозяева часто считали мягким и ленивым, судя по всему, наслаждался сонливостью до Второй Мировой войны. Здесь, как и на Цейлоне, общество скреплялось почтением. Но британцы находчиво и ловко стали союзниками малайского высшего класса. Колониальные чиновники правили, а местные особы королевской крови царствовали. И одни, и другие лелеяли «миф о том, что султаны все еще независимы». Так они поддерживали традиции верности среди преимущественно сельских малайцев. Зато китайцы (примерно половина пятимиллионного населения) поддерживали имперскую власть, которая их защищала.

Самая крупная малайская националистическая организация между двух войн, Сахабат Пена («Друзья авторучки») начиналась, как колонка на детских страницах газеты, где отвечала на письма. Она оставалась столь же незрелой, как и предполагает ее происхождение. Казалось, благополучие Малайи в основном зависит от игры по английским правилам. Как писал один журналист, «ликвидация футбола подобна уничтожению народной медицины».