Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

Кениата помогал в научных исследованиях фонетики языка кикуйю, хотя не позволял записывать свой голос из-за опасения неприятных последствий [3097] J.Murray-Brown, «Kenyatta» (1972), 190. . Он сделал вклад в авангардную работу Нэнси Кунард «Негр» (1943), объявив, что конфискация родовых земель в Кении ударила по африканской душе, похоронив ее. Теперь лидер африканцев поносил британскую «империалистическую систему рабства, сбора налогов, выдачи удостоверений личности и принудительного труда» [3098] N.Cunard (ред.), «Negro» (изд. 1970), 454. .

Еще хуже были издевательства Муссолини над Эфиопией. Кениата не только осудил итальянцев в печати, но и отрастил копию знаменитой бороды императора Хайле Селассие. Элспет Хаксли считала, что именно из-за этого «он стал похожим на Мефистофеля» [3099] E.Huxley, «The Sorcerer's Apprentice» (1948), 60. .

Кениата также изучал антропологию под руководством Малиновского, что привело к появлению очень важной книги под названием «Глядя на гору Кению» (1938). Это была месть органических традиций кикуйю, которые подрывал колониализм. Но в результате получилось, что национальный лидер стал смотреть в обе стороны одновременно. Если социальный консерватор Кениата оглядывался назад, на племенной золотой век, то политически прогрессивный Кениата смотрел вперед — на современное демократическое государство. Однако он верил: «Полное самоуправление должно достигаться скорее через реформы, а не революцию». Выступая против сути решения пятого Пан-Африканского Конгресса, он объявил, что будет невозможно заставить британцев уйти с его родины, и отрекся от «кровавого восстания» [3100] B.Berman, J.M.Longsdale, «The Labours of Muigwithania: Jomo Kenyatta as Author, 1928-45», «Research in African Literatures», 29 (весна 1998), 38 и 37. .

К этому времени Кениата вырос из блудного сына до отправленного в ссылку отца своего народа. Он проявил благодатное сочетание качеств государственного деятеля и шоумена, обладающего чувством собственного достоинства и красноречивым, но веселого и яркого. Когда он вернулся в Кению в 1946 г., оставив английскую жену с ребенком, то только этот лидер мог претендовать на преодоление племенных различий и стать национальным патриархом. Один британский журналист говорил о нем в следующем году: «Крупный мужчина с животиком, с бородой, с немного налитыми кровью глазами. Театрально носит чудовищную эбонитовую трость с головой слона наверху, перстень-печатку из сердолика, обрамленного золотом размером с кольцо для салфеток, золотые наручные часы слишком большого размера, которые держатся на толстой руке при помощи золотого ремешка. Одет в европейский твидовый пиджак и фланелевые свободные брюки. Имеет приятные и располагающие к себе манеры, но осторожничает больше, чем кто-либо, кого вы когда-нибудь встречали».

В дальнейшем, после ареста, трость и перстень Кениаты были конфискованы. Заключенный сардонически задумывался, не считают ли британцы, что забрали его амулеты. В то время чернокожий лидер проявлял большую осторожность, ничего не давая никаким белым незнакомцам, и разговаривал лишь серией восклицаний и кряканий [3101] N.Farson, «Last Chance in Africa» (1953), 113. .

В следующие несколько лет Кениата был вынужден освоить несколько видов двойственности. Кикуйю называли его Спасителем, а ему приходилось обращаться через их головы к другим двумя третям «цветного» населения Кении. Ему приходилось собирать безразличных масаи и луо, примирять удаленных сомалийцев и робких индусов. При попытках продвигать Национальный союз африканцев Кении в качестве средства национального освобождения, требовалось избегать подстрекательств к бунту.

Он вел крестовый поход против очевидных недостатков, как например, ограничения для «цветных» граждан, принудительный труд женщин по террасированию земли и тирания кипанде. Как Зик в Нигерии, Кениата говорил, что дерево свободы должно быть полито кровью. Он даже обещал удерживать открытой львиную пасть, если его народ «сможет выдержать его лапы» [3102] D.L.Barnett, K.Njama, «Mau Mau from Within» (1966), 75. . Однако лидер осознавал присутствие специальной службы, поэтому обычно говорил на дельфийском языке.

Кениата проповедовал патриотизм и нравственный подъем. Он рекомендовал образование и помощь самим себе. Он повторял пословицу кикуйю: «То, что вас кусает, находится в вашей одеже» [3103] H.Muoria,«I,TheGikuyu and the White Fury» (Nairobi, 1994), 17. . Однако его слова были окрашены силой «огненной личности» [3104] J.M.Kariuki, «"Mau Mau" Detainee» (1963), 12. .

Именно эта пламенность, горячность и яркость делала Кениату, несмотря на его жадность, амбициозность и тщеславие, естественным лидером. Казалось, что его сила передается через глаза, горящие, словно раскаленные красные угольки.

Европейцам он представлялся Сатаной, африканцам — мессией. И это заставляло всех изучать его высказывания, словно их произнес оракул. Услышав довольно банальное объяснение Кениатой значения флага Национального союза африканцев Кении, один сторонник написал: «Сказанное им должно означать, что наши плодородные земли (зеленый) можно только вернуть назад кровью (красный) африканцев (черный). Вот это было объяснение!» [3105] Barnett, Njama, «Mau Mau», 75.

Когда Кениата согласился в 1952 г. осудить воинствующих африканцев, известных под названием «мау-мау», британцы интерпретировали его брань, как завуалированное благословение. На самом-то деле подъем этих лишенных собственности экстремистов в рядах буржуазии Национального союза африканцев Кении застал лидера врасплох. Пока он медленно строил национальную коалицию, они тайно брали клятвы у масс, собирали оружие и готовились сражаться за землю и свободу.

Хотя террористы чтили Кениату, но эти молодые люди, готовые на насилие и уже убивавшие вождей кикуйю, верных правительству, угрожали убить и его, если лидер продолжит выступать против «мау-мау». Если говорить мягче, то он сравнивал себя с «языком между верхними и нижними зубами» [3106] Lapping, «End of Empire», 411. .

* * *

Название «мау-мау» столь же туманно по своему происхождению, как структура и стратегия того движения. Очевидно, то была произвольная смесь изгнанных и переселенных скваттеров, лишенных земли фермеров и городской бедноты. Казалось, что участники движения отчасти являлись заговорщиками-кикуйю, частично — восставшими крестьянами, но во многом — криминальной бандой. По словам одного африканца, «"мау-мау" — это ничто, кроме голода на земле Кении» [3107] RH, MSS Afr.s.746, Blundell Papers, ящ. 12, папка 1, письмо И.В.Идакхо Блунделлу от 24 января 1953 г. .

Белый чиновник говорил о них, как о «форме движения Спартака из безработных и безземельных кикуйю» [3108] Т. Askwith, From Mau Mau to Harambee (Cambridge, 1995), 112. . В любом случае, они были связаны друг с другом ритуалами черной магии, кроме того, поддерживали революционный террор.