Аполлон Коринфский - Народная Русь

Не прекословил старшим братьям меньшой брат, — все выполняет Вениамин-Вельямин по сказаному, как по писаному. Пришел он к отцу, начинает «облыгать» старика: «Старейший отец наш Яков! Прими ты эту цветную ризу: цветная риза есть Осипа. Нашли мы эту ризу на горах: на горах лежит риза повержена. Мы не знаем, куда он подевался: таки-ль шел в пустыню — заблудился, али его разбойники убили, али его звери растерзали, али его птицы расклевали?». Горько отозвалась в старом сердце эта нежданная-негаданная весть о любимом сыне: прижал благоверный муж Яков к своему сердцу цветную окровавленную одежду сыновнюю, залился слезами горючими. «Юноша ты мой молодыий, именем же Осип Прекрасныий!» — вылетело-вырвалось из его сердца облитое слезами прозорливое слово: «Ты куда, мое цядо, подевался? Таки-ль шел в пустыню — заблудился, — не была бы твоя риза предо мною; кабы тебя разбойники убили — не оставили бы Осиповой ризы: Осипова риза не простая, Осипова риза золотая, по частям бы оны ризу разодрали, по жеребьям ризу разметали, по разбойникам бы ризу разделяли; кабы тебя звери растерзали, — знать было звериное терзанье, знать было зубное б изгрызанье на этой на Осиповой ризе; кабы тебя птичи расклевали, — знать было бы птичие клеванье, знать было ногтиное терзанье на этой Осиповой ризе!..»Не обмануло вещее сердце старика-отца: «Видно, братия Осипа сконцяли!» — заключает он свои предположения и, помолясь Господу Богу, решает не пускать Вель-ямина-сына в поле к старшим братьям, заподозренным в коварстве-злодействе. Пошли домой братья, по дороге — посмотрели на скрытого ими в глубоком рву Иосифа Прекрасного, — видят-слышат: «Осип во рву слезно плачет, ко матушке сырой земле причитает». Порешили братья вынуть его из желтых песков, вынести изо рва, — хотят предать его, ни в чем перед ними не повинного, злой-напрасной смерти. «Старейшая большая братья!» — взмолился Иосиф: «не придавайте мне злой смерти напрасной, не пролейте моей крови бесповинной! Чем я вам есть не угоден? Лучше вы продайте меня на цену, себе-ка мзду поберите, велику корысть полуците!» Стали братья совет держать, согласились на совете с разумным словом Прекрасного: вывели они его на торговую дорогу египетскую, видят — едут купцы-измаильтяне. «Богатая измаильская купцина!» — закричали они тем: «купите себе у нас раба, купите себе крепостного!» И был продан сын благоверного мужа Якова, по словам сказания, — как Христос Иудою, — за тридцать сребренников, продали его братья в тяжкую неволю на чужбину, — разделили между собою полученную за него «великую корысть»… А купцы-измаильтяне заковали Иосифа Прекрасного в оковы, повезли в Египетское царство… Идет-едет путем-дорогою торговый караван; пришлось держать путь мимо того места, где была погребена Иосифова мать — Рахиля. Как нежный добродетельный сын, не мог пройти он равнодушно-спокойно мимо святой для него могилы. «Богатая измаильская купцина!» — взмолился он. «Слободите вы ручи мои, нозе, — пустите меня на гору Патрону, на тую на родительску могилу чюдным крестом помолиться, к материнскому гробу приложиться, взять мне родительско прощенье, взять мне навеки благословенье: больше мне у ея не бывати, больше мне и век буде не видати!» Тронулись купцы просьбою своего раба новокупленного, сняли они с него оковы, велели проводить стражам на могилу. Плакал-рыдал горькими слезами, причитал слезными словами над гробом матери бедный раб измаильтянский; — разжалобились стражи, сердце у них было мягче сердец злых-коварных братьев. «Юнош ты наш молодыий, именем же Осип Прекрасныий» — возговорили они, поднимая Иосифа с могильной насыпи, на которой бился-терзался он в безысходной тоске: — «Со твоею великою красотою, со твоею отличной лепотою, не будешь служить царю ты Харавону, не будешь ты тяжкой работы работати: будешь с воеводами ты забавляться, будешь большо место занимати, с вельможами ты честь производити!».. Вернулся Иосиф к купцам, — связали его они, «на корабль проводили, повезли во Египетское царство». Дорогой вышел у измаильтян раздор из-за молодого раба, никак не могут они его поделить между собою: «один одному не здавает на цену его не продавает…» Согласились спорив-шие-здорившие бросить Иосифа в синее море. Взмолился к ним Прекрасный, чтобы не бросали его в пучину морскую: «буду я вам (говорит) служить погодно; если вам, купцы, не угодно — буду я служить помесячно… Если вам, купцы, не угодно — свезите во Египетское царство, продайте луце меня на цену!..» Так и было порешено у купцов-измаильтян.

На торжище «под Египтом» запросили купцы за Иосифа небывалую на рабов цену. Многое-множество народу собралось, — все любовались на красу Прекрасного: «богатая египетская купцина все они торги постановили, все купли-продажи прикрыли, все они на Осипа взирали, не могли ему цену оценити…» Выпало на долю сыну любимому благоверного мужа Якова попасть в рабы к богатому Перфилию-князю: дал-заплатил он купцам за Иосифа «бесцетную казну», разрешил им торговать беспошлинно в городе своем, Перфильевом.

Шло-проходило время. Долго ли, коротко ли шло оно, — сказ умалчивает про это. Богатый Перфилий-князь «в любовь к себе Осипа принимает, заедино хлеб-соль воскушает, со очей никуда ж не спущает»… Перфилий — ветхозаветный Пентефрий. «У князя зла была княжна», — продолжает сказ стиховный свое цветистое слово: «сердцем своим (она — при виде Князева любимца) возмутилась, на Осипову красоту засмотрелась; в особые покои выходила, бело свое лицо умывала, дороги одежды одевала, золоты монисьты налагала, во теплую во спальну проходила, туда к себе Осипа призывала, за белыя руки захватила, безстыжия речи говорила…» А в этих речах улещала-склоняла она Прекрасного на любовь греховную, уговаривала с собою «жить в совете», подговаривала — «споить князя злыма питьямы», соблазняла Иосифа и богатством, и высоким почетом. Не внимал бесстыжим речам, а взмолился слезной мольбою «юнош молодыий», глубоко оскорбленный в своей нравственной чистоте-лепоте — добродетели. «Сохранил меня Господь братния смерти; сохранил Господь купеческий смерти; сохрани, Господь, телеснаго согрешения!» К молитве Иосифа сказание относится с особой нежностью: оно сравнивает ее с голубем, на небо воз летающим… Отклонил Прекрасный все соблазны… Далее все идет — ни в чем не расходясь с ветхозаветным повествованием о жене Пентефрия, соблазнявшей Иосифа: воспылав злобою на добродетельного юношу, «дороги одежды (она) скидавала, золоты монисьты сорывала, по теплые спальны раскидала, белое лицо свое растерзала, женски свои волосы растрепала», — все для того, чтобы очернить голубиную чистоту раба Перфильева перед князем. Дал веру словам жены Перфилий-князь, поверил тому, что Прекрасный покусился на осквернение его, княжьева, ложа, — приказал бросить Иосифа в темницу.