Василий Сидихменов - Китай: страницы прошлого

«И-цзин» («Книга перемен») относится к самым древним письменным памятникам Китая. Полная туманных и загадочных изречений, «Книга перемен» трудна для понимания; ею обычно пользовались оракулы и прорицатели, когда предсказывали судьбу человека. Язык «Книги перемен» представляет собой специфический язык прорицателей и предсказателей. В основе книги «И-цзин» лежит учение о восьми триграммах (ба-гуа), состоящих из параллельного начертания целых и прерывистых линий. По преданию, легендарный правитель Фу Си однажды увидел, как из реки Хуанхэ вышла на берег чудовищная черепаха, на спине которой были какие-то странные знаки: сплошные (_____) и прерывистые (_____ _____).

Вглядываясь в эти знаки, обдумывая движение небесных светил и законы земли и наблюдая следы птичьих лап, Фу Си составил восемь триграмм, из которых каждая имеет три черты, сплошные и прерывистые. Сплошная черта символизирует силу света (ян), солнце, мужское начало; прерывистая черта — силу тьмы (инь), луну, женское начало. Триграмма цянь (небо) состоит только из сплошных черт, а триграмма кунь (земля) — только из прерывистых. Эти триграммы были символами наиболее явной противоположности — света и тьмы, активного и пассивного, положительного и отрицательного начал. Названные символы связывались с явлениями природы, из которых небо и земля были выделены как первоисточники, при их взаимодействии рождались все вещи и явления мира.

Они были расположены в такой последовательности:

1. Триграмма цянь означает небо; 2) триграмма дуй — водоем; 3) триграмма ли — огонь; 4) триграмма чжэнь — гром; 5) триграмма сюнь — ветер; 6) триграмма кань — вода; 7) триграмма гэнь — гора; 8) триграмма пунь — земля.

Триграммы графически символизируют время года в зависимости от движения солнца и луны. Так, на третий день каждого лунного месяца луна впервые становится видимой, когда она освещается солнцем. Это показано в триграмме : две прерывистые линии сверху символизируют луну (пассивную силу инь) и одна сплошная линия под ними — солнце (активная сила ян). Наступают сумерки на западе.

На восьмой день лунного месяца луна более ярко освещается солнцем, и это изображается так: — две сплошные линии ян (солнце) освещают лишь одну прерывистую линию инь (луну). Наступают сумерки на юге. На пятнадцатый день лунного месяца луна становится полной, хорошо освещается солнцем, и это символически обозначено так: , т. е. тремя сплошными линиями ян. Наступают сумерки на востоке. На шестнадцатый день лунного месяца луна, слабо освещаемая солнцем, становится тусклой, и это символически показано так: . Она скрывается из виду на юге. На тридцатый день лунного месяца луна становится совершенно темной, и это обозначается триграммой . Луна скрывается на севере. Триграмма означает «сущность луны»; триграмма сияние солнца; триграмма означает наступление темноты.

Восемь триграмм (ба-гуа) широко использовались прорицателями, гадателями и служителями культа, когда к ним обращались верующие.

Если верить старинному китайскому словарю «Шо-вэнь», на основании комбинаций этих черт Фу Си составил первые иероглифы китайской письменности.

Основная идея «Книги перемен» — изменчивость всего существующего — свидетельствует о наличии в ее натурфилософской концепции элементов диалектики. Процесс изменчивости изображен в ней как результат взаимодействия и взаимостолкновения двух космических сил — силы света (ян) и силы тьмы (инь). Эти силы со временем стали важнейшими категориями китайской натурфилософии и вошли как в конфуцианство, так и в даосизм.

«Чунь-цю» («Весна и осень»). Предполагается, что из всех канонов «Пятикнижия» только эта книга написана самим Конфуцием. «Чунь-цю» — летопись событий, происходивших с 722 по 479 г. до н. э. на родине Конфуция, в царстве Лу. Текст книги подразделяется на 64 раздела и состоит из очень коротких сообщений о событиях в царстве Лу и других княжествах Китая. При этом самим способом изложения материала одобряются либо порицаются действия правителей. В лаконичных записях «Чунь-цю» нашли отражение такие события, как войны между княжествами, союзы между ними или их расторжение, убийство одних князей и возвышение других, землетрясения, солнечные затмения, стихийные бедствия и т. п.

Названные книги были основными учебными пособиями в школах феодального Китая, а изучение китайского литературного языка преследовало одну цель — научиться читать каноны. Грамотность отождествлялась со знанием конфуцианских книг, содержащих всю мудрость древних китайцев.

Несмотря на то что эти книги были трудны для усвоения, изложенные в них нормы поведения, принципы этики, морали, нравственности широко распространились в народе. Ведь взгляды конфуцианцев возникли не на голом месте: народные верования, обычаи и традиции существовали задолго до самого Конфуция. Конфуций и его последователи привели в систему и зафиксировали все эти нормы в канонах, сделав их достоянием последующих поколений через литературу, театр, искусство, народные былины.

На огромную роль конфуцианских книг в духовном формировании китайцев в свое время обращали внимание многие китаеведы. Дж. Макгован, например, отмечал: «Китайские классические книги могут быть названы священными книгами Китая. Это не следует понимать в том смысле, что они религиозные. На китайском языке существует множество книг с различным содержанием, но ни одна из них не имеет такого влияния или авторитета, как классические книги. Каждый китаец относится к ним буквально с благоговением: будь то идущий за плугом крестьянин, которому в молодости довелось только мельком взглянуть на них, или кули, во имя сохранения жизни зарабатывающий ежедневно хлеб тяжелым трудом и не умеющий прочитать ни одной строчки; будь то блестящий ученый, достигший возвышения, славы и почета благодаря их изучению».

Смысл, язык и стиль классических книг были чрезвычайно трудны для восприятия даже сравнительно образованных людей, поэтому тексты сопровождались многочисленными комментариями, без которых их вообще невозможно было читать. Комментарии, составленные в разные эпохи, по-разно-му трактовали содержание канонов, но всех комментаторов объединяла защита конфуцианских идей. О своем пути к усвоению конфуцианских доктрин философ XVIII в. Тай Дунюань писал: