Шарль де Голль - Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946

Время от времени возникало недовольство и другими министрами: Франсуа де Ментоном, министром юстиции, в задачи которого входили спешное создание судов, палат по гражданским делам, Высшего суда и обеспечение их политической независимости; министр информации и прессы Пьер-Анри Тетжен, молодой, красноречивый и полный идеалов, также попадает под шквал недовольства. Правда, те, кто его атакуют, без ответа не остаются. Ничто не колеблет здравомыслие Робера Лакоста, министра промышленности. Следует сказать, что у него неблагодарная задача. Идет ли речь об оснастке, сырьевых материалах, шахтах, металлургии, текстильной промышленности, энергетике, бумаге, всюду он сталкивается лишь с дефицитом, проблемами и тупиками. Но без лишнего шума он выполняет большую работу, и его корабль никогда не садится на мель. В Министерстве труда Александр Пароди терпеливо и умело разрешает проблемы величины заработной платы. Возвращение военнопленных подготавливает Анри Френэ. Политические партии заранее преувеличивают требования, которые они собираются выдвинуть от имени 2 миллионов избирателей, поэтому над моими министрами сгущаются тучи. Но из всех членов моего правительства самым изнурительным трудом занимался Поль Рамадье, министр снабжения, он был совершенно уверен в том, что не сможет удовлетворить чаяния всех и каждого. Я назначил его на этот пост в ноябре, и он мужественно и методично взялся за работу и постепенно собрал, а затем распределил скудные пайки того времени, противопоставляя насмешкам свое каменное спокойствие, но все-таки чувствуя себя задетым их несправедливостью.

Несколько министров были избавлены от нападок общественного мнения. Это касалось Поля Жакоби, человека с быстрым умом и горячим сердцем, который сменил Плевена на посту министра по делам колоний и в этом качестве занимался проблемами Индокитая. Франсуа Бийу, который руководил здравоохранением, работал достаточно ровно, без спадов, но и без успехов. Франсуа Танги-Прижана, министра сельского хозяйства, пытающегося организовать и объединить работников этой отрасли, также миновала сия чаша. То же относится и к мудрому Огюсту Лорану, возрождающему почту, телеграф, телефон, выведенные из строя войной. В обстановке относительного политического спокойствия эффективно выполняли свои обязанности Рене Капитан, Рене Мейер, Рауль Дотри. Первый смело и удачно предпринял попытки обновить структуру и методику народного просвещения. Второй, ответственный за транспорт, нашел средства для срочного восстановления разрушенных войной железных дорог, портов, мостов, автотрасс, каналов и верфей. Третий, богатый идеями и знакомый со всеми видами техники, направлял и координировал работу Министерства реконструкции, которое я создал в декабре. По просьбе Дотри я включил в сферу деятельности министерства и градостроительство, чтобы наши города восстанавливались по определенному плану. В целом, видя как работают все мои коллеги, каждый в своей области, я убедился, что Сопротивление подарило стране людей с большими политическими и административными способностями, главное, чтобы при этом у руля государства был разумный капитан.

Поскольку нам нужно было сделать немало трудных дел, правительство должно было действовать по установленным правилам. За исключением секретных операций или срочных дипломатических вопросов, все важные решения принимались на Совете, который собирался в среднем два раза в неделю. Это не было слишком часто ввиду избытка проблем и необходимости одновременно решать вопросы законодательного и исполнительного порядка. Все заседания тщательно готовились. Подбор досье, связь канцелярии с министерствами и Государственным советом была на попечении генерального секретариата под руководством Луи Жокса. Немногословный, спокойный и в основном держащийся в тени Жокс обеспечивал бесперебойную работу этого механизма, от которого многое зависело.

Совет заседал во дворце Матиньон, — аскетический зал с голыми стенами должен был способствовать объективности обсуждений. Каким бы важным или волнующим ни было заседание, оно проходило по раз и навсегда установленному порядку. По каждому из обсуждаемых пунктов соответствующий министр делал доклад по своему усмотрению. Тем из членов собрания, кто считает своим долгом сделать замечания или предложения, всегда предоставлялось слово. Моя же обязанность состояла в том, чтобы полностью выяснить положение, задавая необходимые вопросы. Затем, если речь шла о крайне важной проблеме, я консультировался с остальными членами Совета. Однако, как я мог заметить за пять лет, принципы нашей политики редко приводили к необходимости вступать в дискуссии. Действия войск, цели войны, выработка позиции относительно союзников, превращение империи во Французский Союз, правосудие для коллаборационистов, обязанность поддерживать порядок, необходимость осуществить широкую социальную реформу — все эти вопросы не вызывали никаких споров. Но как только вопрос касался конкретных мер, то есть затрагивались чьи-либо интересы, тут же начинались дебаты. Так, в частности, обстояло дело с проектами экономического и социального плана, с вопросами финансовой деятельности, снабжения, вопросами о конкретных личностях, порядке голосования, праве быть избранным. Когда же речь шла о конкретных людях, споры достигали апогея.

В ходе дебатов я всегда настаивал, чтобы мнения высказывались без всяких оговорок. В конце я высказывал свою точку зрения. Часто между мной и остальными членами собрания было полное единодушие и на этом все заканчивалось. Если согласия не было, я принимал решение, которое находил верным, и оно являлось решением Совета. Во всех случаях я старался принять решение быстро и четко, поскольку ничто не обходится так дорого, как нерешительность правительства.

Как быстро бегут часы! Как мало их в сутках! Эти заседания правительства нужно было готовить, но и помимо них существовало много дел: национальная оборона, экономика, финансы, социальная сфера, Индокитай, Северная Африка — эти вопросы рассматривались сначала узкими комитетами, в которых заседали соответствующие министры со своими заместителями и я председательствовал. Помимо этого, я должен был беседовать с членами правительства по обсуждаемому вопросу, я часто обращался за необходимыми консультациями к экспертам, выяснял мнение Рене Кассена, вице-председателя Государственного совета, регулировал с Луи Жоксом вопросы о порядке проведения заседаний, подписывал распоряжения, декреты, решения, являющиеся итогом всей этой деятельности.

О том, что происходило каждый день, мне докладывали мои непосредственные сотрудники. Палевский приносил мне телеграммы, письма, отчеты в области политики и дипломатии, анализ сообщений французской и зарубежной прессы, сообщения, приходящие из всех точек Франции и мира. Жуэн держал меня в курсе военных событий и передавал мне рапорты и просьбы из армии. После этого я писал письма, депеши и указания, подписывал почту, подготовленную секретариатом.