Николай Соколов - Образование Венецианской колониальной империи

В сороковых же годах выступают и ближайшие советники дожа под разными наименованиями — preordinati, consiliatores, sapientes. [1069] От 1142 г. мы имеем решение дожа, его судей и советников, сформулированное в его вводной части следующим образом: «Congregatis igitur nobis in nostro palatio cum nostris judicibuet ipsis viris sapientibus, qui preeraut consilio, quod hoc in tempore pro honore et utilitate seu et solvatione nostre patrie habebantur». (Deliberazioni, p. 236). Из них в два следующих десятилетия образуется Большой Совет в составе по числу членов неопределенном. [1070] Oт 1160 г. сохранился документ, гласящий: «In nostro palatio cum nostris judicibus quoque nobis sapientum viris consciliatoribus». (Там же, стр. 239). Неопределенность членского состава Большого Совета зависела от самого порядка его комплектования. Если со второй половины XII в., судя по числу подписей советников под различными грамотами, выходившими из канцелярии дожа, число это можно определить в 30, или 35 членов (Deliberazioni, р. 248, 253), то участие в этом Совете с самого начала ряда других ежегодно избираемых магистратов не позволяет точно определить весь его состав в целом. Еще несколько позднее, в восьмидесятых годах во всяком случае, появляется и Малый Совет в составе шести членов по одному от каждой «сестьере» (1/6) Венеции [1071] От 1187 г. мы располагаем таким текстом: «Dux cum judicibus et sapientibus consilii» (Ibid., pp. 254, 255). , хотя самый термин Малый Совет появляется только в 1207 г. [1072] Ibid., p. 263. Члены обоих Советов «избираются» ежегодно, хотя и в разное время, в марте и сентябре. Большой Совет стал выполнять функции суверена, Малый Совет — функции правительства. [1073] Kretschmayr, op. cit., p. 331. Разумеется, ряды обоих Советов заполнялись представителями знати, — в них она нашла конституционное оформление своей власти. Метод «выборов», осуществлявшихся путем кооптации особыми комиссиями из представителей знати, гарантировал аристократический характер обоих учреждений.

Вероятно с конца XII в. функционирует также и «Кваранция», судебная коллегия в составе 40 членов, Совет Сорока. [1074] Лео полагал, что «кваранция» восходит ко времени, когда трибуны потеряли свою судебную власть, и что члены этой коллегии и есть «судьи» трибунов. (Н. Leo, op. nom., v. III, pp. 2, 3). Возможно, что члены этой коллегии долго скрывались под именем «судей», выступавших рядом с дожем. [1075] Сам термин «кваранция», Совет 40, хорошо засвидетельствован только для XIII в.

В это же время или несколько позднее появляются различные коллегии магистратов, из которых особо важное значение приобретают «адвокаты коммуны», ведавшие, между прочим, казной коммуны. Возникает далее коллегия «нарочито приглашенных» rogati или pregadi [1076] Molmenti. La vie privee, p. 3. , которые превратятся позднее в consilium rogatorum, или Сенат республики.

Венецианская аристократия прибрала целиком к своим рукам и высшие духовные должности и не только в том смысле, что посты патриарха и епископов занимали ее представители, но также и в том, что «выборы» происходили под ее контролем. «Обещание» Якопо Тьеполо, относящееся, правда, к 1229 г., устанавливает, что «выборы» патриарха осуществляются клиром и «народом», но затем следует характерная оговорка: «если только на этот счет не будет иного мнения большинства нашего Совета», т. е. Совета при доже, Малого Совета. [1077] Romanin. Storia doc, v. II, pp. 430–438.

Анализ классового содержания появившегося в восьмидесятых годах уголовного кодекса [1078] Promisso maleficorum 1181 {?}a. Kretschmayr, op. cit., B. I, pp. 494 ss). , также свидетельствует о безраздельном господстве класса венецианских арматоров и купцов: кодекс сурово карает нарушение права частной собственности внутри государства, но он же весьма снисходительно настроен по отношению к морскому разбою, — запрещено ограбление только венецианских купцов и «венецианских друзей» [1079] Op. cit., p. 495. ; кодекс угрожает палочными ударами за мелкую кражу, но за крупное воровство, кражу у богатого человека, виновник должен заплатить жизнью [1080] Ibid., p. 495. ; венецианские купцы, добивавшиеся защиты от «берегового права» у иностранных государей, позаботились о том, чтобы в пределах венецианских владений использование этого «права» каралось беспощадно, — возвращение захваченного в двойном размере при большом штрафе за это преступление гарантировалось в кодексе содержанием виновного в оковах до полной уплаты того и другого, причем дом его подлежал разрушению. [1081] Ibid., p. 491.

Во всей этой конституционной перестройке венецианского государства характерно не только стремление экономически сильнейшего класса прибрать к своим рукам все нити государственного управления, но и то недоверие к представителям собственного класса, которым проникнут дух всех этих преобразований: выборы дожа, начиная с 1172 г., обставляются все более и более усложняющейся техникой их проведения; все коллегии правительственного механизма довольно многочисленны, при решении всех вопросов простым большинством голосов и при кратком сроке полномочий членов этих коллегий.

Это недоверие к главе государства, дожу, и к каждому из своих представителей в отдельности не является случайным. Оно свидетельствует о наличии в Венеции еще одной социальной силы, которая, при известных условиях, могла быть использована отдельными честолюбивыми представителями господствующего класса в ущерб его интересам. Этою силой являются «популяры», или «народ», тот нижний слой «граждан», с которым аристократия не хотела поделиться политической властью. В руках этого класса — мы об этом уже говорили — сосредоточено было производство и выполнение «черной работы» в процессах обмена. Не случайным является то обстоятельство, что по мере возрастания экономической значимости этого люда, этого класса, венецианская конституция обставляется все новыми и новыми гарантиями против честолюбивых замыслов дожей и членов высших правительственных коллегий.

Венецианские источники не позволяют нам констатировать ни одного случая массовой борьбы этих классов между собою, не сообщают ни одного факта, который бесспорно мог бы говорить о ее наличии в рассматриваемое время. Несомненно, однако, что такая борьба, хотя и в глухой форме, все-таки существовала. Данные о такого рода борьбе сообщил нам участник Венецианского конгресса 1177 г., архиепископ Салерно Ромоальд. В фактах, сообщаемых автором Сицилийских анналов [1082] Romoaldi Sal. Annales, ed. cit., pp. 449 ss. , мы видим плохо организованное движение народной партии, натравленное против всемогущества аристократии, партии, которая демонстрирует свои гибеллинские симпатии, потому что официальная Венеция была в это время настроена прогвельфски. Голословное обвинение Ромоальда Салернского в тем, что он «выдумал» эти факты, свидетельствует только о нежелании видеть в историческом процессе процессов классовой борьбы. [1083] R. Eichner. Beitrage zur Geschichte des Venezianer Friedenkongresses vom Jahre 1177. Berl., 1886, p. 48.