Николай Соколов - Образование Венецианской колониальной империи

Таким образом венецианцы приняли пока участие в борьбе лишь за два прибрежных портовых города, за маленькую Кайфу и Сидон. Их соперница Генуя показала гораздо больше усердия: «Анналы Кафаро» называют целый ряд городов по сирийскому побережью, завоевать которые помогли генуэзцы. [1110] Annales Januenses, ed. cit, pp. 11, 14. Объясняется это, конечно, не большим религиозным усердием генуэзских купцов, по сравнению с венецианскими, а несомненно тем обстоятельством, что позиции Генуи на Востоке были в то время значительно слабее венецианских. Генуэзцы могли надеяться, что широко утвердившись на Сирийском побережье, они в значительной степени парализуют то преимущество, каким располагали венецианцы в торговле с Востоком благодаря хрисовулу императора Алексея от 1082 г. Они оказались правыми, однако, лишь отчасти, так как венецианцы сумели прочно обосноваться также и на берегах Сирии.

Для колониальной истории Венеции имеет значение вопрос о том, каким образом венецианцы по смыслу договора от 1100 г., приобретя право на одну треть Кайфы, которую они помогли завоевать, в последующее время оказались обладателями такой части не Кайфы, а Акры, или Аккона, в завоевании которого они участия не принимали. На этот счет у нас имеется прямое указание Канале, утверждавшего, что они обменяли Кайфу на позднее взятую при помощи генуэзцев Акру. [1111] Si les Venetiens lor voloient doner celui chastel (Caifa), il lor donneoient une belle partie d'Acre… Chronique ven., ed. cit., p. 269. Нам кажется, что нет серьезных оснований в данном случае не доверять Канале: у венецианцев было достаточно побудительных причин, чтобы предпочесть тихой Кайфе более значительную и оживленную Акру, несмотря на то, что там уже прочно обосновались их конкуренты генуэзцы, получившие от короля Балдуина также одну треть этого города за услуги и помощь, оказанные при его взятии.

Венецианцы, как мы видели, ставили своей задачей обосноваться в Триполи, где они нацелились на половину города. План этот привести в исполнение не удалось, так как город был взят Раймондом при помощи пизанцев и, может быть, также генуэзцев [1112] Annales Januenses, ed. cit., p. 15. , но без всякого участия венецианцев, которые в момент осады были заняты подготовкой, а потом и войной с норманами в союзе с Византией (1106–1107 гг.). Больше того, до нас дошли сведения, что венецианские купцы помогали осажденному крестоносцами городу к великому соблазну христианского мира. Надо думать, что это было не государственное предприятие, а проявление частной купеческой инициативы, хотя известие, которое мы имеем здесь в виду, прямо говорит о «государстве венецианском»: «По божественному произволению, — пишет Ибн-эль-Атири, — город (Триполи, доведенный осадой до отчаяния) получил с моря новый запас продовольствия с острова Кипра и из Антиохии и от государства Венецианского». [1113] Errera, op cit., p. 276. Можно было бы заподозрить известие этого араба, но оно находит себе косвенное подтверждение и в западных источниках. Автор одного из проектов «уничтожения сарацин» от начала XIV в. рекомендовал, между прочим, принять решительные меры против тех купцов, которые доставляют сарацинам людей, военные машины, продовольствие и другие товары. [1114] Guilelmus Adae. De modo saracenis extirpandis (RHCr., v. II, pp. 521 ss). При таких условиях венецианцы не могли и думать о реализации своих планов относительно Триполи и, если они там все-таки позднее обосновались, то совершенно иным способом и далеко не так, как предполагали.

Венецианцы, как мы видели, приняли непосредственное участие в операциях против Сидона; но здесь они также не получили одной трети города, как бы это следовало по прямому смыслу договора 1100 г. Это может быть объяснено только тем, что роль венецианского флота при взятии этого города, ввиду малочисленности венецианских сил, была ничтожной, и венецианцы или не смели после его взятия заявить такую претензию, или получили отказ в ее удовлетворении.

Независимо от этого, приобретения республики св. Марка на этом этапе ее «натиска на Восток» были весьма значительны. Несомненно тогда же они поспешили повсюду в городах Иерусалимского королевства организовать свои торговые фактории, принимая самое деятельное участие в торговле и с крестоносцами, и с мусульманами. Власть Иерусалимского короля, правда, на практике была гораздо более территориально ограниченной, чем в теории, вследствие чего венецианцы вынуждены были добиваться сепаратных соглашений с некоторыми из князей королевства; но это не уменьшало значения того, чего они все-таки добились в общем с меньшей затратой сил и средств, чем соперничавшие с Венецией итальянские республики. Венеция обеими ногами прочно стала на берегах Сирии. Прекрасное положение, которое занимали здесь ранее венецианские купцы, стало еще более устойчивым. «Кровь, пролитая венецианцами во имя креста, — пишет Эррера, — была тысячу раз компенсирована огромной коммерческой экспансией, приобретенной в странах Востока». [1115] Errera, op. cit., p. 276. Не разделяя взгляда автора на «кровь, пролитую во имя креста», надо полностью согласиться с основной частью его вывода. [1116] Совершенно непонятна в этом вопросе позиция Ходгсона, который склонен считать единственным результатом первого выступления венецианцев на Востоке приобретение «мощей св. Николая» (цит. соч., стр. 86). Правда, несколько ниже он говорит о «зародыше купеческой колонии, жившей под особым режимом капитуляций, обусловленных договором», но достигается это путем путаницы вокруг этого договора, так как автор ничего не знает о договоре 1100 г., а позднейший договор с Балдуином относит ко времени осады Сидона. (Там же, стр. 87).

В конце второго десятилетия XII в. соперничавшие между собою итальянские республики, удовлетворившись успехами, достигнутыми на Востоке, переносят свое внимание на западные дела. Пиза и Генуя вступили между собою в тяжелую борьбу из-за Корсики и Сардинии, растянувшуюся более чем на десять лет, несмотря на неоднократные попытки папского посредничества. Пизанские и генуэзские анналы с утомительным однообразием повествуют о жарких схватках враждовавших республик у берегов спорных островов Лигурийского залива Тирренского моря. [1117] Annales Januenses, ed. cit., pp. 65 ss. Венеция, со своей стороны, еще ранее в этом же десятилетии начала, наконец, борьбу за Далмацию с венгерской короной.

На Востоке между тем борьба шла своим чередом. Еще не все побережье Сирии находилось в руках Иерусалимского короля и его вассалов. Тир оставался прочной основой мусульманского влияния на побережье и служил выгодным опорным пунктом для крейсерских и каперских операций египетского флота в восточных водах Средиземноморья. Это затрудняло торговые связи восточных колоний Запада с этим последним и немало вредило, несомненно, торговым операциям венецианских купцов. Неблагоприятно складывалась для крестоносцев и обстановка вдали от берегов Средиземноморья. В начале 20–х годов сам король Иерусалимский попал в плен к «неверным». В этих условиях взоры сирийских колонизаторов с надеждой устремились на запад в поисках подкреплений. И король Иерусалимский, и папа слали письма христианскому миру с призывами о помощи.