Николай Соколов - Образование Венецианской колониальной империи

Эта схватка показывает, что союз между Венецией и Византией не базировался на взаимных экономических выгодах, был в этом смысле искусственным, вызванным со стороны Византии неблагоприятной для нее внешнеполитической конъюнктурой, а со стороны Венеции — ее все более и более усиливавшимся «натиском на Восток». Такой союз не мог быть прочным, и Венеция скоро должна была почувствовать это.

Венецианцы все более и более обосновывались в недрах Восточной империи. Помимо Константинополя, они широко раскинули сеть своих торговых дворов по всем важнейшим экономическим центрам страны и даже в незначительных городах империи у них были свои экономические интересы. Венецианские колонии в XII в. мы видим в Филадельфии, Пеге, Абидосе, Адрианополе, Филиппополе, Фессалонике, Альмиро, в Фивах, Коринфе, на Эвбее и Лемносе, в Драче и т. д. [1189] Heyd, op. cit., B. I, pp. 26 ss. Повсюду в империи рядом с мирскими появились и церковные венецианские интересы. Выше говорилось о церквах, предоставленных венецианцам в Драче и Константинополе. В 1136 г. епископ острова Лемноса Михаил передал монастырю св. Георгия в Венеции часовню св. Власия с обязательством возвести здесь церковь в честь этого святого. [1190] Flaminio Cornnero. Ecclesiae Venetae, v. IX, p. 219. Armingaud, op. cit., pp. 130, 131. В 1145 г. тому же монастырю дожем Пьетро Поляно передана была церковь в Родосто с рыночными доходами, к ней относящимися, что повело потом к спору местной венецианской колонии с приором монастыря. [1191] FRA. DA., v. I, pp. 107, 108. В 1150 г. собор св. Марка владеет землею в районе Воло в Фессалии, покупает земли в Константинополе [1192] Armingaud, op. cit., pp. 130, 131. и т. д.

Все эти разнообразные интересы, особенно значительные в Константинополе, требовали учреждения здесь специального консульского пункта. И действительно, в Константинополе приблизительно около середины XII в. учреждена должность «прокуратора», который поставлен здесь был для охраны венецианских интересов. [1193] Дата учреждения этого поста не может быть указана точно, но мы неоднократно встречаемся с этим должностным лицом в конце XII в. (FRA. DA., v. XII, pp. 213, 216). Нельзя, однако, согласиться с Гфререром, который относит учреждение этой должности к гораздо более раннему времени: помимо того, что он не может привести никаких доказательств этому, так как одного слова immunitates у Дандоло недостаточно для такого далеко идущего заключения, как то, что венецианцы уже в X веке пользовались в Константинополе правами экстерриториальности и имели своего «судью» (Гфререр, цит. соч., стр. 363), это сомнительно еще и потому, что совершенно невероятно, чтобы документы полутора столетий ни разу не назвали этого представителя Венеции, если бы он там был в действительности.

Напряженность взаимоотношений между обоими государствами, вызывавшаяся экономическими причинами, со второй половины XII в. резко обострилась быстро нараставшими политическими противоречиями, корень которых крылся в италийской политике Мануила, все более и более определенно принимавшей характер попыток восстановления Равеннского экзархата. Независимо от последующих успехов в его борьбе против венгров и сербов, борьбе, благодаря которой в его руках оказалась Далмация [1194] Cinnamus, op. cit., p. 249. , пребывание греков в Анконе, которую Мануилу удалось привлечь на свою сторону [1195] Danduli Chr., col. 292. , угрожало Венеции объединением в руках одной державы обоих берегов Адриатического моря, препятствие которому было краеугольным камнем венецианской политики в Адриатике. С другой стороны, активная политика в Италии нового западного императора Фридриха Барбароссы, планы которого, очевидно, шли здесь очень далеко, создавала для Венеции особенно сложную политическую обстановку, поскольку интересам республики св. Марка не отвечала также и сильная политическая власть в северной Италии.

Отсюда сама собою напрашивалась мысль о необходимости сближения с южно — италийским королевством, одинаково враждебным обеим империям. Участие Венеции в отражении попыток короля Рожера укрепиться на Балканах не могло, разумеется, создать дружественных отношений между Палермо и городом на лагунах. [1196] Historia ducum, p. 75. Rex Venetos valde odiret, cepit eos per se et per quos poterat in personis et in rebus offendere… Поэтому при жизни Рожера Венеция держалась обособленно от Сицилийского королевства, но после его смерти с его племянником, Вильгельмом I, она немедленно вступила в соглашение. В договоре от 1154 г. Вильгельм гарантировал венецианцам свободу плавания по Адриатическому морю и признал за ними в качестве «сферы влияния» побережье этого моря до Дубровника. [1197] Danduli Chr., col. 286. Historia ducum, p. 75. Добрые отношения с Палермо Венеция старалась поддерживать и в последующие годы, сближаясь с королевством норманов все более и более, по мере обострения взаимоотношений с Византией.

Восточная империя, со своей стороны, не могла быть довольной новым политическим курсом своего союзника; однако Венеция не давала прямого повода для разрыва, — ей не было смысла терять свое привилегированное положение в империи Мануила. Новый дож, Витале Микьеле (1156–1172), не отказываясь от соглашения с Вильгельмом Сицилийским, поддерживал также дружественные отношения и с греками. Другое дело Византия. Несмотря на некоторое улучшение отношений около 1170 г., здесь все более и более крепла мысль использовать против своего ненадежного союзника конкурентов Венеции, пизанцев и генуэзцев. Ненадежность же свою Венеция ярко демонстрировала во время войны Мануила с Вильгельмом Сицилийским, когда Венеция, верная своему договору с Палермо, сохраняла строгий нейтралитет. Византия после этого твердо взяла новый политический курс на сближение с Генуей и Пизой.

Дипломатические и деловые отношения с обоими этими государствами у Византии начались уже давно. Еще император Алексей в начале второго десятилетия XII в. предоставил пизанцам в Константинополе квартал для их купеческой колонии. Договор 1111 г., который мы здесь имеем в виду, устанавливал также льготное обложение пизанских купцов: со всех привозимых ими товаров они должны были платить только одну двадцать пятую их стоимости, кроме золота и серебра, которые не облагались вовсе. Товары местного происхождения оплачивались пошлинами, установленными для местных греческих купцов. Пизанские купцы одновременно получали место в храме св. Софии и на ипподроме. Причиненные пизанским купцам убытки, например, в результате ограбления, подлежали возмещению; всякие споры с греками или иностранцами, например с венецианцами, подлежали справедливому и скорому суду. [1198] J. Buchon. Recherches historiques sur le principauté de Morée, v. II. Nouvelles recherches. Paris, 1845, pp. 5, 6. Все это не могло идти ни в какое сравнение с положением, которое занимали венецианские купцы, но это могло быть малым началом большого будущего.