Джули Федор - Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности

Как и создатели фильма, рецензент сосредоточился на современном характере картины. Но в понятие «современный» он вкладывал нечто иное. К этому времени (к весне 1964 года) «современное» перестало означать «антисталинистское». Теперь современным фильм делали нарочитый патриотизм, а также идея преемственности поколений, ставшая ключевой в выступлениях Хрущева 1962-1963 годов по вопросам идеологии и искусства [459] Woll, Real Images. P. 107-108. Другие кинопроекты того времени были заморожены в 1963 году по идеологическим причинам — тема была не та. Работа над фильмом «Короткое замыкание» была прекращена, как сообщил Сурин идеологической комиссии, ЦК в январе 1964-го, потому что не только молодые режиссеры не справились с задачей, но и история Владимира Тендрякова, о котором был фильм, имела «явный намек на противоборство поколений»»; РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 29, л. 2. . Образ Дзержинского недавно возник вновь в связи с этой идеей преемственности поколений. Он как будто бы через время передал факел своих чистых революционных идеалов нынешнему молодому поколению и символически восстановил разрыв сталинской эпохи. Носителями и олицетворением этих идеалов были чекисты, и, как отмечал другой обозреватель, старший чекист «не только учил их [Алексея и других молодых чекистов] профессии чекиста, он также преподавал им более сложную науку: [науку] жизни» [460] Голанд В. На экране — чекисты. . Между тем другие составляющие изначального замысла фильма — уроки Большого террора — полностью отсутствовали.

Модное в хрущевскую эпоху слово «современный» использовалось в ином, но не менее примечательном смысле в другой рецензии на фильм, которая появилась на страницах журнала «Советский экран». Здесь мишенью для критики был выбран только образ Илларионова, в остальном же рецензия осталась сугубо позитивной. Рецензент утверждал, что Олег Ефремов, сыгравший Илларионова, изображает своего героя исключительно карикатурно, не скрывая своей неприязни к персонажу и вообще к тем, «кто проповедует подозрительность, всеобщее недоверие и теорию "лес рубят — щепки летят"… Мне кажется, что местами этот талантливый актер играет роль без достаточного чувства меры и такта, исходя из неверно понятой "современности" этого образа» [461] Маркова. Юноше, обдумывающему житье… . Эта несколько странная критика, возможно, сигнализировала о неодобрении деятельности Ефремова как основателя театра «Современник» в Москве, который оказался в авангарде оттепели. Ефремов уже участвовал в дебатах на подобные табуированные темы, например в связи с поставленной в 1959 году в «Современнике» пьесе, в которой содержались намеки на существование лагерей [462] См.: Козаков М. Актерская книга. М.: Вагриус, 1996. С. 127. .

Статья, вышедшая на страницах журнала «Советский экран» ранее в 1963 году, позволяет ощутить новую атмосферу, воцарившуюся с этого времени. В этой статье о советском кинематографе утверждается, что XXII Съезд партии «пронесся по всей стране как очистительный ураган. XX и XXII съезды восстановили ленинские принципы в партийной и общественной жизни. Жизнеутверждающая атмосфера окружает нас сегодня, люди обрели уверенность в завтрашнем дне, они стали более общительными, более доверчивыми, они стали чаще улыбаться и радостнее петь песни. Навсегда ушло время, когда попиралась социалистическая законность, когда граждане презрительно назывались винтиками и "маленькими людьми"» [463] Воробьев Е. Невидимая сторона души // Советский экран. 1963. 2 января. № 3. .

Безусловно, тема была закрыта. Эти вопросы больше не обсуждались, отныне дозволялись только «жизнеутверждающие» темы.

Работа над фильмом «Сотрудник ЧК» начиналась в тот исторический момент, когда казалось, что о советском прошлом и настоящем можно говорить с небывалой ранее откровенностью. Поначалу создатели фильма строили довольно амбициозные планы — воспользоваться новыми возможностями, которые открыла оттепель, представить радикально новую трактовку чекистской истории, отметив важные последствия первых ее лет для настоящего и будущего. Однако все закончилось возвращением к традиционным безобидным штампам. Однако, как показывают архивные материалы, такой исход вовсе не был предрешен. И он не был следствием прямого противостояния либеральных и консервативных тенденций в советской художественной жизни. Анализ обсуждений сценария сотрудниками «Мосфильма» показывает, что мнения часто расходились замысловато и неожиданно и четко категоризировать их невозможно.

Стенограммы дискуссий, связанных с созданием фильма «Сотрудник ЧК», открывают окно в мир идеологического жонглирования, гаданий и хождений по канату, в котором вынуждены были действовать представители советской культурной элиты. С одной стороны, в этот период возможности для художественного самовыражения, критики и исторических интерпретаций были существенно шире, чем в сталинскую эпоху. И, как показывают стенограммы, многие члены худсовета «Мосфильма», участвующие в проекте, кажется, готовы были взять на себя ответственность и воспользоваться этими возможностями. С другой стороны, они явно осознавали, что любой неверный шаг способен подвергнуть опасности не только весь проект, но и их собственную карьеру.

На первоначальном этапе члены худсовета готовились снять фильм о КГБ и его предшественниках. Сначала неясно было лишь то, какие табу все еще остаются в силе, какие сброшены только временно, а какие навсегда. Однако вместо того, чтобы исчезнуть, запреты стали сгущаться и превратились в то, что позже, в период брежневской стагнации, станет жестким набором стандартных клише и формулировок для этого жанра. Как мы увидим в главе 6, во времена председательства Андропова вмешательство КГБ в творческую деятельность превратится в систему, тогда как пока такие мероприятия были относительно спонтанными и импровизированными.

Мы проследили, как менялся и несколько раз пересматривался сценарий. Из новаторского произведения он превратился в несколько сбивчивую, местами недоработанную и во многом традиционную трактовку заявленной темы. В окончательной версии киносценария практически не осталось и намека на изначальные амбициозные замыслы авторов — создать фильм, который вынесет приговор тем первым чекистам, которые злоупотребляли своим положением, а впоследствии совершали зверства Большого террора. Конечный продукт — это не более чем стандартное прославление ЧК Дзержинского, отличного от сталинского НКВД. В конечном счете главной идеей фильма стала, говоря словами одного из авторов сценария Поляновского, мысль о том, что хороший чекист — это «краеугольный камень советского режима» [464] РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 1402, л. 28. Поляновский ссылался в этом примере на характер Брокмана, председателя местного ЧК. .