Джули Федор - Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности

Первые возражения, выдвинутые консультантами от КГБ, касались важнейшего элемента сюжета фильма. По сценарию зарубежные разведслужбы планировали убить Евдокимова, чтобы помешать ему закончить исследования. Изначально устранить Евдокимова собиралось верховное командование НАТО, для того чтобы помешать секретным планам Советского Союза установить мир на Земле (Евдокимов разрабатывал новый вид оружия, который должен был положить конец самой войне). Сомнения вызвала сцена секретного собрания НАТО, на котором командующим сообщают об огромном отставании западной науки от советской, что оставляет Западу только один выбор: «не допускать качественного превосходства русских, сократить их интеллектуальный потенциал» [476] РГАЛИ, ф. 2453, on. 4, д. 688, л 9-10. — то есть уничтожить советских ученых.

Эта и другие «иностранные» сцены были вырезаны из черновиков сценария после того, как Иван Пырьев, председатель худсовета и руководитель Второго творческого объединения «Мосфильма», который участвовал в создании этой картины, заявил в октябре 1962 года: «В сценарии до сих пор остались штампы из прошлых картин. Хотелось бы, чтобы сценарий имел более современную канву, чтобы сильнее ощущались человеческие принципы [выделено в документе]» [477] РГАЛИ, ф. 2453, on. 4, д. 693, л. 64-5. Другие ораторы на заседании согласились с Пырьевым, что сцены с иностранцами необходимо вырезать. . И снова обращает на себя внимание забота о «современном», которое на данном этапе, осенью 1962 года, равнозначно «антисталинскому», тому, что Пырьев назвал «человеческими принципами».

Нельзя утверждать наверняка, но, возможно, сталинский дух в этой «натовской» сцене и других подобных появился в ранних вариантах сценария именно благодаря Маклярскому. Под патронажем одного из руководителей органов государственной безопасности (Всеволода Меркулова) Маклярский выступил соавтором сценария двух фильмов — лауреатов Сталинской премии: «Подвиг разведчика» (1947, о советском офицере разведки в оккупированной Виннице) и «Секретная миссия» (1950, о вероломных попытках союзников заключить сепаратный мир с Германией) [478] Меркулов (нарком государственной безопасности с февраля по июль 1941 года и с апреля 1943-го по май 1946 года) был важным руководителем, контролирующим влияние чекистов на послевоенное кино. Меркулов занимался созданием кино и фотографией как хобби и имел давнее пристрастие к литературе. Гладков Т. К. Лифт в разведку. С. 137. Возможно, обязан своей успешной карьерой собственным литературным способностям. По словам Меркулова, сначала его литературный слог не понравился Берии, затем он стал его личным составителем речей. Меркулов предположил, что Берия использовал его, чтобы скрывать собственные недостатки в образовании и ораторском искусстве (Колпакиди А. И., Серяков М. А. Щит и меч. С. 447-448). Меркулов общался со многими талантливыми людьми, в частности с кинорежиссерами, и он разрешил своим подчиненным Медведеву и Маклярскому взять отпуск, чтобы написать о подвигах чекистов (см.: Жирнов Е. Театр одного наркома // Коммерсантъ-Власть, 26 июня 2001, а также на сайте: www.fsb.ru/ fsb/history/ author/single.htm!id%3D10318046%40fsbPublication.html; Гладков Т. К. Лифт в разведку. С. 138). . Последний отличался такими экстремальными заявлениями, что после его премьеры в августе 1950 года Соединенные Штаты и Великобритания выступили с дипломатическими протестами [479] David Caute, The dancer defects: the struggle for cultural supremacy during the cold war. Oxford: Oxford University Press, 2003. P. 154. . Так или иначе, по духу эти сцены, очевидно, более всего близки Маклярскому; в ответ на призыв Пырьева вырезать зарубежные эпизоды он просил оставить хотя бы один эпизод о диверсионной школе заграницей [480] РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 693, л. 68. .

На октябрьском собрании 1962 года подобные вопросы поднимались в последний раз, в дальнейшем худсовет полностью сосредоточился на серии новых (и постоянно поступавших) претензий от КГБ. Возражения по поводу сюжетной линии, связанной с убийством, впервые появились в декабре 1962 года [481] РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 693, л. 54-5. . До того момента эта линия не вызывала никаких нареканий и комментариев вообще [482] Об этом не было упомянуто, например, в списке идеологически сомнительных элементов в сценарии от 14 мая 1962 года; РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 693, л. 73-4. . Дальнейший ход событий довольно сложно восстановить на основе материалов дела [483] Например, в конце декабря 1962 года один сотрудник «Мосфильма» написал Маклярскому и Алексееву претензию о том, что они до сих пор не исправили сюжет в соответствии с требованиями советников КГБ; РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 693, л. 54. , но ясно, что в июне 1963 года КГБ дал официальное одобрение на съемки [484] РГАЛИ, ф. 2453, оп. 4, д. 693, л. 18. . Что удивительно, уже после начала съемок комитет вновь выдвинул возражения по поводу сюжетной линии, на этот раз более решительные, недвусмысленно требуя убрать все намеки на убийство.

Режиссер Бобровский в своих воспоминаниях отмечает, что худсовет был не столько напуган, сколько озадачен этой внезапной переменой со стороны КГБ. Бобровский пишет: «Одно было ясно: кто-то наверху решил перестраховаться. Но почему? Каковы были мотивы? Ведь нам уже дали добро во всех отношениях» [485] Бобровский А. Об Александре Сером // Кинограф. 2000. № 8. См. также на сайте: http://kinograph.livejournal.com/2898.html .

Нас этот сдвиг не так удивляет. Как нам известно из предыдущей главы, подобные сложности возникали в тот период (конец 1962-го и весь 1963 год) и в работе над фильмом «Сотрудник ЧК», поскольку именно в эти месяцы режим принялся восстанавливать партийный контроль над искусством вообще и кинематографом в частности. Но в связи с фильмом «Выстрел в тумане» разумно также предположить, что эти внезапные и неожиданные возражения как-то связаны с одним происшедшим тогда событием: судом над сотрудником КГБ Богданом Сташинским в октябре 1962-го, обвиняемом в убийстве в 1957 и 1959 годах двух украинских националистов-эмигрантов. Сташинский перебрался за рубеж в августе 1961-го и предстал перед судом Западной Германии в октябре 1962-го. Судья тогда заявил, что советское правительство институциализировало политические убийства [486] Митрохин В., Эндрю К. Архив Митрохина. С. 471. .

Суд над Сташинским привлекал нежелательное внимание к проводимой КГБ практике политических убийств, усугубив урон от сенсационного провала Николая Хохлова в апреле 1954 года [487] Хохлов тоже открыто говорил о своей подрывной деятельности на пресс-конференции. . Очевидно, такая дурная слава была тяжким бременем для постсталинского КГБ, ведь он так стремился продемонстрировать, что стал лучше и отказался от насилия и террора. Скандальное дело Сташинского противоречило утверждению о том, что назначение Шелепина на пост председателя КГБ открыло новую эру, и западные критики быстро на это указали. Так, например, на «Радио Свободная Европа/ Радио Свобода» 18 ноября 1961 года утверждалось в связи с этим случаем следующее: