Саркис Арутюнов - Гении и злодеи Росии XVIII века

Мы познакомим наших читателей с развитием торговых и промышленных дел в Петербурге. Их описывают и оценивают любознательные иноземцы, побывавшие в столице России в далеком XVIII веке.

Берк (швед по национальности) находился в Петербурге в период 1735—1736 годов. Тогда же он и составил интереснейший рукописный доклад под названием «Описание Петербурга». И сегодня эти свидетельства о состоянии столицы империи — ценнейший исторический источник по исследованию торгово-промышленного развития России.

Берг-коллегия (орган по руководству горнорудной промышленностью в России; учрежден в 1719-м по инициативе Петра I), по наблюдениям автора, — одно из эффективных министерств в русской столице. Он также высоко оценил развитие горных предприятий Акинфия Демидова и братьев Строгановых (речь идет о той роли в экспорте железа, которую сыграли их заводы в XVIII веке). Высока роль Олонецких заводов (ныне район г. Петрозаводска), где выковывали все питерские якоря, болты и прочие корабельные снасти высшего качества. В 25 километрах от Петербурга работал Систербекский (Сестрорецкий) завод. Там для мушкетных стволов, шпажных клинков, топоров и лопат, проволочного производства были свои особые кузницы со сверлильными и шлифовальными мастерскими. Как пишет Берк, каждое рабочее место оборудовано и подготовлено: курки, пружины, винты, разные детали нарисованы на жестяных листах над станком, за которым стоит работник. Хотя продаваемая заводом продукция была дорога, высокое качество изделий отмечалось всеми гостями, среди которых находился и Берк.

Шведский гость высказывает недовольство таможенными сборами (пошлинами): Петербургская таможня требует для оплаты рубля 2 голландских рейхсталера, или 2 руб. 25 копеек в русской монете! Причем голландскую валюту принимают не на счет, а на вес! А русские досмотрщики берут взятки за молчание. Купец, если у него нет денег для уплаты таможенного сбора, может спрятать вино в подвалах, только опечатав каждый бочонок. А проверяющий на русской таможне (при оценке товара) может записать это вино как очень скверное (тогда за это вино пришлось бы платить больше).

Рассказывая о развитии русской финансовой системы, автор приводит интересные замечания: «...первые голландские купцы получали за свой товар мехами (чеканной монеты еше не было). Лисья шкурка с штемпелем на ней в виде орла шла за один рубль, а также штемпелеванная беличья — всего за копейку. Рассказывают, что за половину уха некоего зверя платили четверть копейки. Например, название «полушка» объясняется как «половина уха», однако, по мнению некоторых европейских гостей (горный советник из Германии и др.), они называют медные монеты «полл» — это пережиток татарского господства на Руси. А «деньга» — это буквально «монета, денежка».

Вполне откровенно и реалистически Берк пишет о банкротах. Их, оказывается, наказывают в Петербурге не так строго, как в европейских странах! Они — важные участники судебных дел, осложняют работу русской

Коммерц-коллегии (ее ведению подлежат дела должников). Но бывает и так: должник без особого труда подкупает членов коллегии утаенными от казны деньгами. Обанкротившийся коммерсант обычно получает покровительство чиновников (они говорят, что казна должна получить по штрафным санкциям — ее имущество не сгорает и не тонет!). В те времена надежной гарантией были слова должника, когда он скреплял письменно долговое обязательство так: «Если же я не выполню вышеизложенного, пусть на меня падет бесчестье». А простосердечные россияне (так пишет Берк), чтобы придать себе больший вес, приговаривали: «И пусть на меня смотрят как на кабатчика, игрока и любителя табака!» Для кредитора это было весомой гарантией — вот и думайте потом, будто русские люди никогда не имели понятия о честности, о чести.

Берк, очевидно, не испытывал особого доверия к английским коммерсантам: «Английские купцы более всех прочих иностранцев наживаются на России. Они среди равных благоприятных условий недавнего Трактата о коммерции (от 1734 года) выбили себе свободу от постоя — тяжелого бремени для всех иностранных торговцев в российской столице. Английские купцы объединены в Общество, которое имеет своих старейшин и ежегодно избирает себе главу. Английские дипломаты в Петербурге “пекутся” об их поддержке так же, как и о политическом влиянии Лондона — в России в целом...»

Заглянул Берк и в петербургские амбары (то есть кладовые). Увидел он там много интересного (систематизированные заметки автора даны в современной редакции):

Лен. Произрастает в Приволжском районе и около Пскова. Лен в России делится по сортам — чистый, получистый и простой. Лен в Петербурге складируют кипами.

Пенька, то есть волокна стеблей конопли.

Для справок: волокна конопли отличаются особой прочностью и стойкостью к соленой воде, в результате чего нашли применение в морском деле. Канаты и веревки из пеньки используются и сейчас, так как практически не изнашиваются от контакта с морской солью. Используется пенька и в производстве ткани, в основном грубой мешковины, тросов и веревок, сальников (наполнитель) и одежды.

В XVIII веке наилучшей считалась украинская пенька. Ее сортировка (на чистаю, получистую и паклю) производится купцом на складе. Если в 2—3 тюках обнаружится обман, перемешенная пенька, внутри камни и прочее, то покупатель может требовать вскрытия всей партии, и тогда продавец платит за упаковку.

Браковщики пеньки и льна подчиняются трем инспекторам — двум русским и одному немцу. Если вдруг заграничный потребитель обратится с нотариально заверенной жалобой на несоответствие стандартам, то торговая компания (Общество) возмещает ущерб.

Холщовые ткани — дешевого изготовления в наличии (производятся в Москве), особенно хороши более широкие ткани русского производства с применением новых способов беления скатертей и др. товара. Ежегодно этот товар выпускается на огромную сумму 200 тысяч руб. (госбюджет страны на 1734 г. составил 8 млн руб.), и англичане страдают от конкуренции с ним! Русские теперь предоставляют кредит, а прежде они продавали ткань только за наличные с немедленной оплатой.

Парусина. Изготовление парусины (тяжелая плотная конопляная, льняная или полульняная ткань из толстой пряжи) у русских поставлено превосходно! Русские успешно вывозят ее в Европу, однако англичане повысили для русского экспорта парусины таможенные сборы.

Канаты. Пользуются большим спросом канаты, произведенные именно в Петербурге. Их вывозят в Алжир, порты Марокко и другие варварские (отсталые) районы. А несмоленые канаты (в них лучше определить качество пеньки) вывозят в Португалию.