Николай Коняев - Романовы. Творцы великой смуты

Хозяйка. В Литву, мой кормилец, к Луевым горам.

Григорий. А далече ли до Луевых гор?

Хозяйка. Недалече, к вечеру можно бы туда поспеть, кабы не заставы царские, да сторожевые приставы.

Григорий. Как заставы! что это значит?

Хозяйка. Кто-то бежал из Москвы, а велено всех задерживать, да осматривать.

Григорий (про себя). Вот тебе, бабушка, Юрьев день.

Варлаам. Эй, товарищ! да ты к хозяйке присуседился. Знать, не нужна тебе водка, а нужна молодка, дело, брат, дело! у всякого свой обычай; а у нас с отцом Мисаилом одна заботушка: пьем до донушка, выпьем, поворотим и в донушко поколотим.

Мисаил. Складно сказано, отец Варлаам…

Григорий. Да кого ж им надобно? Кто бежал из Москвы?

Хозяйка. А Господь его ведает, вор ли, разбойник – только здесь и добрым людям нынче прохода нет – а что из того будет? ничего, ни лысого беса не поймают: будто в Литву нет и другого пути, как столбовая дорога! Вот хоть отсюда свороти влево, да бором иди по тропинке до часовни, что на Чеканском ручью, а там прямо через болото на Хлопино, а оттуда на Захарьево, а тут уж всякой мальчишка доведет до Луевых гор. От этих приставов только и толку, что притесняют прохожих, да обирают нас бедных. (Слышен шум.) Что там еще? Ах, вот они, проклятые! дозором идут».

Но, увы, увы…

Это только драматургический прием, позволяющий

A.C. Пушкину глубже раскрыть характер героя, а на самом деле никакой погони за дерзким самозванцем выслано не было.

И это тоже удивительно, как и беспамятство, овладевшее дьяком Смирновым Васильевым. Все-таки Григорий Отрепьев был первым самозванцем на Руси… Ведь это потом уже самозванцы начнут расти, как грибы, а появление первого должно было бы вызвать интерес…

Н.М. Карамзин объясняет «чудо беспамятства» заступничеством дьяка Евфимия [21] , но навряд ли такое возможно. Попросить Евфимий, конечно, мог, только едва ли Смирнов Васильев послушал бы его. Тут требовалась просьба помощнее…

«Летописцу XVII века казалось, что сам дьявол замешался в это дело и заставил Смирного сперва тронуться просьбами другого дьяка Семена Ефимьева, а потом и совершенно забыть указ царский… – пишет и С.М. Соловьев… – Мы, разумеется, можем объяснить себе это дело не иначе, как тем, что промысл людей сильных бодрствовал над Григорьем и предохранял его от беды. Узнав об опасности, Отрепьев убежал из Чудова монастыря в Галич, оттуда – в Муром, в Борисоглебский монастырь, где настоятель дал ему лошадь для возвращения в Москву».

Бодрствовавший над самозванцем промысл людей сильных имеет вполне конкретный адрес. Вспомним, что поиски Отрепьева совпадают по времени с розыском, который велся по делу бояр Романовых.

Следствие было не закончено, и кому-то очень не хотелось, чтобы оно закончилось, чтобы поймали дерзкого чернеца, чтобы рассказал Григорий Отрепьев, что украл он, а главное, кто научил его этому…

4

История самозванца после бегства в Польшу известна гораздо лучше, нежели московский период его жизни…

«В Киеве, снискав милость знаменитого воеводы князя Василия Константиновича Острожского, Григорий жил в Печерском монастыре, а после в Никольском и в Дермане; везде священнодействовал, как диакон, но вел жизнь соблазнительную, презирая устав воздержания и целомудрия… – рассказывает Н.М. Карамзин. – Между тем безумная мысль не усыпала в голове пришлеца; он распустил темную молву о спасении и тайном убежище Дмитрия в Литве; свел знакомство с другим отчаянным бродягою, иноком Крыпецкого монастыря Леонидом, уговорил его назваться своим именем, то есть, Григорием Отрепьевым; а сам, скинув с себя одежду монашескую, явился мирянином, чтобы удобнее приобрести навыки и знания, нужные ему для ослепления людей»…

Карамзин рассказывает, что Отрепьев учился верховой езде и владению мечом в «шайке удалых запорожцев», которой предводительствовал Герасим Евангелик. Затем самозванца запомнили уже на Волынщине, где он изучает в школе латинскую и польскую грамоту. Затем – на службе у князя Адама Вишневецкого.

Здесь он, когда достаточно хорошо зарекомендовал себя, притворился больным и потребовал духовника.

– Умираю! – сказал он ему. – Предай мое тело земле с честию, как хоронят детей царских. Не объявлю своей тайны до гроба; когда же закрою глаза навеки, ты найдешь у меня под ложем свиток и все узнаешь; но другим не сказывай. Бог судил мне умереть в злосчастии.

Иезуит-духовник, разумеется, известил Вишневецкого о странной просьбе. Постель «умирающего» была обыскана, бумага, в которой повествовалось, что Отрепьев является царевичем Димитрием, прочитана.

Вишневецкий передал ее своему брату Константину, а тот своему тестю, сендомирскому воеводе Юрию Мнишеку.

Мало кто в Польше и в Риме действительно верил в подлинность Лжедмитрия.

– Вот и еще новый король португальский воскрес… – сказал римский папа Климент VIII, прочитав донесение нунция Рангони, извещавшее Ватикан об Отрепьеве.

Но на карьере самозванца это никак не отразилось…

Хотя Романовы и готовили его как орудие борьбы с Борисом Годуновым, польские паны сообразили, что это орудие можно использовать и в борьбе с православной Россией.

В.О. Ключевский говорил, что Лжедмитрий был заквашен в Москве, а испечен в польской печке. Добавим, что пекли самозванца, не мудрствуя лукаво, по надежным, много раз проверенным рецептам…

Юрий Мнишек посулил самозванцу свою дочь Марину, а Лжедмитрий дал обязательство присоединиться к Римской Церкви.

В начале 1604 года в Кракове Лжедмитрий публично отрекся от православия, а папский нунций в Польше Клавдий Рангони представил его королю…

Сигизмунд признал самозванца истинным царевичем Димитрием и назначил 40 000 злотых ежегодного содержания, но тут же (деньги зазря он тратить не собирался) приказал Мнишку и Вишневецким, не мешкая, собрать для самозванца рать из вольницы, чтобы вторгнуться в пределы России.

Рать была собрана, и 25 мая 1604 года самозванец дал будущему тестю клятвенную запись, что, утвердившись на московском престоле, женится на панне Марине. А как только женится, так сразу уступит в полное владение Новгородскую и Псковскую области.

16 октября 1604 года Лжедмитрий вступил с ополчением в пределы России… И сразу же папа Павел V признал его государем всей России и напомнил об обещании распространить католичество в России. Он подчеркнул, что только так новый царь московитов сможет возблагодарить Бога за оказанные ему благодеяния.

Тут, как мы видим, все просто и конкретно. Военная и экономическая поддержка – в обмен на предательство. Признание – в обмен на обещание предательства.

Но так было всегда.

Во все эпохи подлое российское самозванство (неважно, лжецарями, революционерами или прогрессивными демократами нарекало оно себя) обращалось за помощью к Западу, и всегда Запад помогал им, чтобы с помощью этих выродков разрушить страну, одолеть которую в открытом противостоянии Западу не удавалось никогда…

Читать дальше