Виталий Масловский - Обвиняет земля. Организация украинских националистов: документы и материалы

А чем занимался в это время отец Гриньох, кроме докладов митрополиту о продолжающихся во Львове кровавых событиях? Неужели он не был причастен к этой трагедии? Он постоянно встречался с нахтигалевцами и вдохновлял их божьим словом на зверства. Как человек, хорошо знающий Львов, с большим кругом знакомств в среде униатской церкви, он постоянно сновал по городу по заданию своего шефа из абвера Ганса Коха, который прибыл во Львов вместе с «Нахтигаль» и первые недели оккупации постоянно проживал в пенатах митрополита, что давало ему возможность получать широкую информацию о положении в западных областях Украины. Кох не вмешивался в чинимые зверства, он занимался сбором разведывательных данных, которые благоприятствовали успешному продвижению немецких войск на фронте, подбором агентуры для заброски в тыл Красной Армии. И в этом получал неоценимую помощь от капеллана Гриньоха.

В октябре 1941 года батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» абвер отозвал в Германию. Их разместили во Франкфурте-на-Одере, затем переформировали в один карательный полицейский «шуцманшафтбатальон-201», дополнительно обучили его личный состав и в марте 1942 года направили в Белоруссию для борьбы с партизанским движением. Капеллана Гриньоха, который имел в то время чин капитана немецкой армии, отозвали в распоряжение ведомства Розенберга, а его место занял другой униатский священник — Василь Лаба, рекомендованный Шептицким. Пребывая в ведомстве Розенберга, Гриньох проводил фашистскую пропаганду среди советских военнопленных, выискивал лиц, которых могли бы. использовать немецкие спецслужбы в разведывательно-диверсионной деятельности против Советского Союза.

В конце лета 1942 года Гриньох снова прибыл во Львов как представитель главного провода ОУН с заданием немецкой разведки, где он значился под прозвищем «Пристер», контролировать деятельность оуновских звеньев на территории западных областей Украины. Член главного провода Микола Лебедь находился в это время во Львове, не без ведома своих шефов из абвера начал формировать будущую УПА, чтобы создать видимость прикрытия своих действий от немецких властей, в конце 1943 года он перенес свой штаб в село Романив на Львовщине, который находился там до июня 1944 года, то есть до эвакуации немецкой оккупационной администрации. В штабе Лебедя в этот период работали Иван Гриньох и Левко Шанкивский. Весной и летом 1944 года Гриньох как представитель южного штаба УПА был командирован в немецкий разведорган «Абверкоманда-202» и занимался комплектованием из числа оуновцев и забрасыванием в тыл Красной Армии диверсионно-разведывательных групп. Во время отступления немцев из Львова сбежал с ними в Краков, а затем в Германию.

По окончании войны Гриньох объявился в Мюнхене, где вошел в состав 34 ОУН (заграничные части ОУН. — Авт.), наладил связь с американской разведкой. Как агент ЦРУ, он ездил по городам Западной Германии, Италии, Франции, где выступал с антисоветскими проповедями перед верующими, выискивал среди эмифантов нужных американской разведке лиц. В начале 1946 года Гриньох вместе с Романом Ильницким приехал во Франкфурт-на-Майне, встретился с офицерами американской разведки и английскими представителями оккупационной администрации, а также со спецслужбами этих стран, отрекомендовавшись как руководитель «заграничного представительства» якобы существующей на Украине «украинской главной освободительной рады». Они предложили разведкам свои услуги по добыче шпионской информации о Советском Союзе, на что получили согласие от представителя американских спецслужб.

Бывший агент американской военной разведки и западногерманской разведки Иван Вергун в мае 1955 года рассказал: «Мне известно, что в 1948 году сотрудником геленовской (западногерманской. — Авт.) разведки был завербован священник греко-католической церкви Иван Гриньох с целью подрывной деятельности против Советского Союза и Польши. В частности, Гриньох занимался подбором из числа оуновцев и забрасыванием агентуры на территорию названных стран. Я лично знал в лицо нескольких агентов, которых он забрасывал на Украину и в Польшу».

Летом 1950 года сотрудник американской разведки Блек, под руководством которого действовал Гриньох, предложил ему перейти на работу в разведшколу. До 1953 года он занимается подбором агентов из числа лиц украинской национальности, их подготовкой и засылкой на территорию Украины с заданиями американской разведки.

Таков послужной список агента нескольких разведок, униатского священника Ивана Гриньоха.

Однако вернемся к событиям начала 1944 года.

Итак, 5 марта 1944 года в Тернополе состоялась встреча представителя центрального провода ОУН и штаба УПА Герасимовского с сотрудником полиции безопасности СД Галиции гауптштурмфюрером СС Паппе. Вначале беседа посвящалась обсуждению вопроса об обстановке в Галиции в связи с приближением наступающих частей Советской Армии. Герасимовский заявил, что провод ОУН приветствует начатые переговоры и намерен проводить их исключительно в интересах ОУН и немецкой службы безопасности, подчеркнул при этом: Наша организация стремится, чтобы все переговоры, встречи и последующее после этого сотрудничество осуществлялось строго конспиративно…» Почему оуновцы так заботились о строгой конспирации? Тут же Герасимовский сам отвечает: «Уступка немцев бандеровской группе и ее официальное и политическое признание дали бы повод нашим противникам назвать нас немецкими сообщниками или их агентами и могли бы привести к гибели наших людей…»

Вполне понятно, Герасимове кого волновал вопрос, чтобы не были известны широкой общественности факты его сотрудничества с абвером и участие в убийствах многих невинных советских граждан в составе «Нахтигаль».

«…Украинский народ, — продолжал Герасимовский, — второй после немецкого народа. Его величие и мощь разбудили в нем справедливое требование государственной самостоятельности. Однако в этом русские отказывали украинскому народу… Наша организация… считает своим единственным врагом русских, а точнее — большевиков, для борьбы с которыми направлены все усилия ОУН. Бандеровская группа никогда не рассматривала своим противником немцев. Нелегальная борьба касается только борьбы с большевизмом на востоке.

О враждебности к немцам не может быть никакой речи. Украинский народ и провод ОУН поняли, что они могут достичь своей самостоятельности только при помощи великой державы Европы — Германии.

Для полного осознания этого украинский народ стоял уже на стороне немцев в первую мировую войну, позже искал и нашел себе поддержку в лице Германии… и, наконец, как в немецко-польской, так и в немецко-русской войнах вносит свой вклад на пользу Германии. Традиционная опора украинцев на Германию и их дружба с немецким народом, как и раньше, будут основой наших дальнейших взаимоотношений. Необходимо положить конец некоторым утверждениям, что бандеровцы якобы рассматривают Германию как своего противника. Политическое развитие на территории Великой Украины (Герасимовский имеет в виду восточные области Украины. — Авт.) также стало иным, когда Германия после освобождения от большевистского ига в 1941 году дала согласие украинцам для самостоятельного управления. Бандеровская группа заявляет, что украинцы удовлетворились бы государственной формой в виде протектората, но этот шаг украинцев к самостийности Германия не выполнила, поэтому… мы вынуждены работать нелегально. Но в нелегальной работе предусматривалось не допускать антинемецких действий, подготовиться к решительной борьбе против русских…» [18] Тут и далее Герасимовский постоянно подчеркивает, что он представитель проводов ОУН, возглавляемых Баи де рой, поскольку существовал провод украинских националистов (ПУН) под руководством А. Мельника, созданного в результате раскола ОУН в борьбе за лидерство и портфели.