Виталий Пенской - Иван Грозный и Девлет-Гирей

Ночью под Москву вышли татарские полки и утром следующего дня завязалось жестокое сражение. Русские ратные люди дрались отчаянно — отступать было некуда, позади была Москва. Конные сотни детей боярских раз за разом, одна за за другой выезжали с московских улиц и бились с татарами лучным и копейным боем, рубились саблями с наседающими неприятелями, чувствовавшими запах долгожданной добычи. О степени ожесточенности битвы свидетельствует тот факт, что в схватке с неприятелем получил тяжелые ранения главнокомандующий русским войском боярин И.Д. Вельский — в Соловецком летописце по этому поводу говорилось, что «князь Иван Дмитреевич Вельской выезжал против крымскых людей за Москву реку на луг за Болото и дело с ни [ми] делал, и приехав в град ранен…» {281} 281 Корецкий В.И. Соловецкий летописец конца XVI в. // Летописи и хроники. 1980. М, 1981. С. 237; РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 282. Как получилось так, что большой воевода, которому не положено было лично вступать в бой (для этого были полковые воеводы, сотенные головы и рядовые дети боярские), оказался в гуще схватки и вышел из строя? Возможно, что татары прорвались к ставке большого воеводы и, опрокинув его телохранителей, изранили боярина, а может, дети боярские смещались под напором неприятеля, и воевода сам повел в бой свой резерв? Кто знает? Но факт остается фактом — И.Д. Вельский был ранен и вывезен верными людьми на свое подворье в Москве. О дальнейшей судьбе боярина в одной старинной рукописи говорилось: «Преставися з дыму и от великого пожару, а был ранен во многих местех от татар месяца мая в 24…» {282} 282 Бычков А.Ф. Описание церковно-славянских и русских сборников. Ч. 1. СПб., 1882. С. 140.

Ранение большого воеводы смешало ряды русских ратников, чем не преминули воспользоваться враги. В десятом часу утра часть татарской конницы прорвалась к московской окраине и подступили к острогу «за Неглинною от Ваганкова». В горячке боя татары попытались подпалить острог, огонь перекинулся на близлежащие дома, а поднявшийся вскоре сильный ветер раздул очаги пламени, и пожар вскоре охватил весь город. Спустя несколько часов все было кончено — Москвы не стало. «Зажгли посады и город на пятом часу дни, до девятого часу городы и церкви и посады — все выгорело…» — писал летописец. Данные русских источников в общем подтверждают и иностранцы. Б. Рюссов пишет о длившемся три часа пожаре, обратившем Москву в угли и пепел, Штаден и Горсей сообщают о том, что пожар продолжался 6 часов, и все писавшие об этом пожаре сходятся в одном — это была грандиозная катастрофа, повлекшая огромные человеческие жертвы и разрушения. Таубе и Крузе сообщали о 120 тыс. «только именитых» москвичах, погибших при пожаре, по другим данным число жертв бедствия составило 300 тыс. или даже 800! Однако вместе с тем тот же Рюссов писал о 40 тыс. сгоревших церквей, домов и усадеб, а другой ливонский хронист, С. Генниг, сообщая о тех же 40 тыс. сгоревших строений, добавляя также, что в огне погибло 20 тыс. человек. Эти цифры представляются намного более правдоподобными. Город выгорел практически полностью, за исключением Кремля, который, однако, претерпел сильные повреждения от взрывов пороховых складов — «…в ту же пору вырвало две стены городовых: у Кремля пониже Фроловского мосту против Троицы, а другую в Китае против Земского двора; а было под ними зелия» {283} 283 Зимин А.А. Опричнина. С. 272; Корецкий В.И. Соловецкий летописец конца XVI в. С. 237; ПСРЛ. Т. 34. С. 191. Ср.: РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 281. См. также: Горсей Дж. Указ. соч. С. 56; Рогинский М.Г. Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе… С. 53; Рюссов Б. Ливонская хроника. С. 204; Флетчер Дж. О государстве Русском // Проезжая по Московии (Россия XVI — XVII веков глазами дипломатов). М., 1991. С. 90; Чумиков А. Акты Ревельского городского архива. 1450-1610 гг.//ЧОИДР. 1898. Кн. 4. IV. С. 19; Штаден. Г. Указ. соч. С. 177; Henning S. Lifflendische Kurlendische Chronica // Scriptores Rerum Livonicarum. Bd. II. Riga und Leipzig, 1853. S. 259. . Хан, пораженный зрелищем огненной бури, отвел свои войска от пылающей Москвы и встал в Коломенском, оттуда наблюдая за зрелищем грандиозной катастрофы, охватившей столицу Ивана Грозного. Немногие татары, что решились на свой страх и риск разжиться трофеями в охваченном огнем и паникой городе, погибли вместе со множеством москвичей.

Остановимся подробнее на проблеме потерь русского войска в эти дни. Традиционно считается, что земские и опричные полки понесли огромные потери и, как писал Штаден, «в живых не осталось и 300 способных к бою(выделено нами. — П.В.) …». Точку зрения о значительных потерях русского войска в боях за Москву и в московском пожаре поддерживает и большинство отечественных историков, к примеру Р.Г. Скрынников и Д.М. Володихин. Однако такая точка зрения, основанная на эмоциональных описаниях московского пожара, составленных современниками, представляется нам чрезмерно пессимистической. Безусловно, потери были, и достаточно серьезные, кроме того, армия практически полностью пришла в расстройство (именно поэтому в свидетельстве Штадена мы и выделили слова «способных к бою», т.е. сохранивших оружие и коней. — П.В.). Во всяком случае, когда 26 мая татарская конница повернула от Москвы назад по рязанской дороге, подвергнув по пути опустошению юго-восточную «украйну» Русского государства, ее «провожал» только один лишь передовой полк под началом князя М.И. Воротынского, а после завершения нашествия в «берегу» были развернуты всего лишь 3 полка {284} 284 PK 1475-1605. Т. П. Ч. II. С 282-283; Штаден Г. Указ. соч. С. 177. См.: Володихин Д.М. Воеводы Ивана Грозного. С. 18; Скрынников Р.Г. Царство террора. С. 427. .

Вместе с тем согласиться с тем, что русское войско было полностью разгромлено и большей частью погибло под стенами Москвы и в пожаре, нельзя. Прежде всего, если бы русское войско большей своей частью полегло в горящей Москве, то почему в таком случае Девлет-Гирей, благодаря перебежчикам неплохо осведомленный о состоянии дел на Руси, повернул от Москвы назад? Кто и что помешало ему подвергнуть опустошению города и уезды к северу и северо-востоку от русской столицы? Боязнь мифического «магнусова» войска, которое вроде бы как было послано на помощь Москве? {285} 285 Об этом сообщали Таубе и Крузе (Рогинский М.Г. Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе. С. 54), но, как справедливо было отмечено А.А. Зиминым, в этом случае они спутали события 1571 и 1572 гг. (Зимин А.А. Опричнина. С. 274). Между тем сама система комплектования русского войска, в то время состоявшего преимущественно из поместной конницы, не позволяла быстро компенсировать большие потери. Следовательно, если бы служилые «города» в 1571 г. были бы обескровлены, то в следующем году воевать с татарами было бы попросту некому. Между тем, если сопоставить сведения по некоторым служилым городам по двум кампаниям — Полоцкой 1562/1563 гг. и Молодинской 1572 г., то катастрофического сокращения их численности мы не наблюдаем. Следовательно, можно с достаточно высокой степенью уверенности предположить, что русское войско не было наголову разгромлено и прежде всего нуждалось в приведении в порядок и реорганизации. Интересно, что сохранившиеся синодики, перечислявшие погибших детей боярских при «казанском взятьи» 1552 г. и московском пожаре 1571 г., практически не отличаются друг от друга — и там, и там названы поименно несколько больше 200 служилых людей {286} 286 Зимин А.А. Опричнина. С. 407; Бычкова М.Е. Указ. соч. С. 175-178,182-184. . Подчеркнем в этой связи еще раз, что в разрядной росписи ничего не сказано об участии в сражении на окраинах Москвы полков сторожевого и левой руки. Очевидно, что хан понимал это и к тому же он не был готов к столь радикальному повороту событий. Он же шел просто пограбить государеву украйну, а тут такая удача свалилась буквально с неба! Одним словом, создается впечатление, что хан или испугался своей победы, или решил не загонять Ивана в угол, отрезая ему всякие пути отступления. Потому он пока решил удовольствоваться синицей в руках, нежели рисковать ради журавля в небе, и приказал отступать к югу, распустив по дороге домой «войну». Кстати, «синица», судя по всему, оказалась весьма приличной. Во всяком случае, татарский посол, прибывший в Варшаву к Сигизмунду II, похвалялся тем, что воины его повелителя перебили 60 тыс. русских и еще столько же захватили в плен {287} 287 Аннинский С.А. Рассуждение о делах московских Франческо Тьеполо // Исторический архив. Т. 3. М., 1940. С. 388. .