Владимир Барановский - Победа в битве за Москву. 1941–1942

9 сентября 1941 года Жуков вылетел в Ленинград.

11 сентября состоялось обсуждение рекомендаций Жукова о немедленном отводе Киевской группировки на рубеж реки Псел. В обсуждении принимали участие Сталин, Шапошников, Тимошенко и члены Военного совета Юго-Западного фронта М. П. Кирпонос, М. А. Бурмистенко и В. И. Тупиков. Однако разговор получился односторонним; мнение об отводе войск было отвергнуто под давлением Верховного Главнокомандующего, который свое решение аргументировал указанием, ранее выданным Б. М. Шапошниковым, о преждевременности отвода войск от Киева.

Последующие переговоры, проводившиеся между Ставкой и Военным советом Юго-Западного фронта перед потерей Киева, говорят лишь о безысходности положения после того, как 2-я танковая группа Гудериана устремилась на юг.

14 сентября немецкие танковые дивизии 2-й танковой группы Гудериана с севера и 1-й танковой группы Клейста с юга сомкнулись в Лохвицах. В окружение попали 5-я, 21-я, 37-я, 26-я и 38-я армии Юго-Западного фронта. За этими событиями Жуков следил уже из Ленинграда.

Даже после того как кольцо немецкого окружения вокруг армий Юго-Западного фронта замкнулось в Лохвицах, Б. М. Шапошников – видимо, по поручению Ставки – продолжал требовать от войск Юго-Западного фронта «…прекратить отход. Надо внушить всему составу Фронта необходимость упорно драться….»… [125] 15 сентября 1941 года в переговорах с командующим Юго-Западным фронтом С. К. Тимошенко начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников продолжал обвинять руководство Юго-Западного фронта в паническом настроении: «…мираж окружения охватывает прежде всего Военный совет Юго-Западного фронта.»… [126]

Как рассказал впоследствии И. Х. Баграмян, С. К. Тимошенко, разобравшись на месте с истинным положением дел, под свою личную ответственность 17 сентября 1941 года передал через И. Х. Баграмяна устный приказ: «Главным силам Фронта незамедлительно начать отход на тыловой оборонительный рубеж на реке Псел»… [127]

И. Х. Баграмян срочно доставил устное распоряжение С. К. Тимошенко в штаб Юго-Западного фронта генералу М. П. Кирпоносу.

Пока М. П. Кирпонос запрашивал подтверждение Ставки на это указание С. К. Тимошенко – оставить Киев и Киевский укрепленный район, – драгоценное время ушло.

Как писал К. С. Москаленко: «Подтверждение пришло только в ночь на 18 сентября 1941 года, и как раз в это время противник уплотнил фронт окружения вокруг войск Юго-Западного фронта.

Более того, между 18 и 20 сентября противник сильными группировками разрезал войска Юго-Западного фронта на отдельные очаги сопротивления.»… [128]

19 сентября противник вошел в Киев.

Трагедия войск Юго-Западного фронта завершилась 20 сентября 1941 года у хутора Дрюковщина, где немцы окружили штаб фронта. В неравном бою погиб и командующий войсками генерал-полковник М. П. Кирпонос.

Гитлеровский генерал Бутлар о сражении немцев под Киевом писал как о сомнительной победе: «Из-за нее немцы потеряли несколько недель для подготовки и проведения наступления на Москву, что, по-видимому, немало способствовало его провалу»… [129]

Аналогичные суждения высказывались и другими участниками Восточного похода на Москву. Так, в своих «Воспоминаниях немецкого генерала» Гудериан писал: «Битва за Киев стала, несомненно, великой тактической победой. Но сомнительно, чтобы она дала какие-то масштабные стратегические преимущества. Теперь все зависело от того, сможет ли немецкая армия до наступления зимы, а на самом деле – даже до осенней распутицы добиться решительных результатов»… [130]

Немецкое наступление на Москву по плану «Тайфун» началось, когда Жуков еще был в Ленинграде.

При проведении операции «Тайфун» немецко-фашистские войска сумели заключить в танковые клещи очередной громадный участок территории Советского Союза. При этом не следует забывать и того, что стратегическая инициатива к началу октября 1941 года оставалась в руках противника.

Между тем аналогия в действиях немецких войск просматривается даже при беглом сравнении схемы 12 (окружение войск Юго-Западного фронта под Киевом в сентябре) со схемой 15 (окружение войск Западного и Резервного фронтов под Вязьмой и сил Брянского фронта в районе Брянска в октябре 1941 года).

Горькие уроки боевых действий в районах Вязьмы и Брянска, как показали последующие события, были осмыслены и учтены советским командованием в 1942–1943 годах, когда настала очередь немецко-фашистских войск побывать в «мешках» и «котлах», подготовленных для вермахта Красной Армией. В соответствии с планом «Тайфун» охват советских войск в танковые клещи планировался только у Вязьмы и Брянска, из расчета на полное уничтожение войск Красной Армии, преграждавшим путь немецко-фашистским войскам к Москве на западном направлении. Однако надежды немцев на возможность дальнейшего продвижения к Москве в беззаботных марширующих колоннах не оправдались. Сопротивление советской армии не ослабевало. Поэтому немецкое верховное командование было вынуждено в начале ноября 1941 года предусмотреть возможность обхода танковыми клиньями Москвы с севера и юга с последующим соединением кольца окружения в районе Ногинска (на одном из совещаний немецкого командования было решено, что еще лучше было бы дойти до Горького). Однако в битве на подступах к Москве немцам этого сделать не удалось. Их танковые дивизии были так ослаблены в боях, что не то что до Ногинска – они с большим трудом подошли к каналу Москва – Волга с севера и в район Каширы с юга.

После начала немецкого наступления в районах Вязьмы и Брянска обстановка на московском направлении крайне обострилась. И. В. Сталин принимает решение: отозвать Г. К. Жукова из Ленинграда и привлечь к управлению войсками на центральном направлении.

Жуков, вызванный в Москву из Ленинграда 5 октября 1941 года, прибыл для встречи со Сталиным 7 октября. 6 октября в связи с подготовкой высадки десанта в районе Петергофа и необходимостью посетить 54-ю армию Г. И. Кулика Жуков с ведома Верховного Главнокомандующего задержался в Ленинграде.

По прибытии в Москву Г. К. Жуков получает новое назначение – третье за два месяца – возглавить боевые действия на центральном направлении и отбросить немецко-фашистские войска от Москвы.

И. В. Сталин и начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников не располагали точной информацией о состоянии войск Западного фронта и о положении противника. В это время такой информации не имело и само руководство Западного фронта во главе с командующим И. С. Коневым.

И. В. Сталин, подойдя к карте и обращаясь к Георгию Константиновичу, сказал: «Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу добиться от Западного фронта исчерпывающего доклада об истинном положении дел. Мы не можем принять решений, не зная, где и в какой группировке наступает противник, в каком состоянии находятся наши войска. Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать»… [131]