Николай Байбаков - Моя родина – Азербайджан

Однако все мы дружно учились, и четверо из нас получили высшее образование, причем трое стали инженерами-нефтяниками. Во время учебы за партами сидели вместе и русские и евреи, армяне и азербайджанцы – одна семья, не знающая, что такое «национальный вопрос».

Хорошей школой для нас была общественная работа, многочисленные кружки по интересам, субботники. Один из них – строительство набережной вдоль бакинского бульвара – запомнился мне на всю жизнь. Я тогда был секретарем комсомольской ячейки нашего факультета, и мне поручили руководить субботником. Весело и дружно спорилось дело, никто не отлынивал от работы, не боялся взяться за тяжелую тачку с землей или лопату.

Теперь, бывая в Баку, я с большим удовольствием прохожу по этому красивому, затененному зеленью бульвару и вспоминаю свою юность и своих друзей…

Почему-то мне вспомнился один, может быть, со стороны и не очень значительный эпизод из моих школьных лет, который, наверное, помог мне сохранить здоровье и долголетие.

Я рано пристрастился к курению. И, как все мальчишки, собирал для этого окурки – «бычки».

Как-то в выходной я и мой товарищ набрали в парке почти шапку окурков и решили посоревноваться, кто из нас больше выкурит. Мы смешали махорку из окурков с морской травой, скрутили «сигары Петра I» и, спрятавшись в пустой мусорный ящик, старались «передымить» друг друга. Я так яростно вдыхал в себя табачный дым, что меня затошнило, голова закружилась и я потерял сознание. Меня полумертвым вытащили из ящика, и только через несколько часов, и то с помощью врачей, я пришел в сознание. С тех пор я года три не мог переносить табачного дыма. И ныне, когда я нахожусь в «атмосфере» табачных облаков, меня не тянет к курению. Даже наоборот, я выступаю противником курения, особенно курения женщин, и охотно привожу данные Минздрава о том, что курение сокращает жизнь курильщиков на 20–25 лет. Этот случай многому меня научил и выработал во мне антиникотиновую стойкость на всю жизнь.

Вот я улыбнулся этому воспоминанию и опять вспомнил свои детские годы, давний быт моей семьи. Как бы трудно и голодно нам ни приходилось, считалось, что «семья Байбака» жила неплохо. Да, в ту пору рабочие-нефтяники находились в лучших бытовых условиях, чем рабочие других отраслей. Раз в неделю у нашей семьи на столе было мясо. А это уже достаток, если учесть, что кроме отца и матери в семье было еще немало едоков. Да и квартира наша считалась доброй по тем временам: комната и кухня. И домочадцы, исходя из обстоятельств, делили свой ночлег на две половины – мужскую и женскую. Отец и трое сыновей спали на кухне, а четверо сестер с матерью – в комнате. Ныне такой быт может показаться ужасным, но тогда он воспринимался как вполне нормальный, даже благополучный. Ведь рядом с нами жила армянская семья молотобойца Аракелова, тоже девять душ, но комната и кухня были меньше наших.

Нельзя не вспомнить об одном трагическом случае из моего детства. Во время вторжения турок в Баку они побывали на промыслах братьев Нобель. Ворвались они и в наш поселок и с криками «Давай армян, мы их уничтожим!» бросились по дворам. Услышав это, дворник поселка, азербайджанец, поднялся к нам и обратился к моей матери (мой отец и Аракелов были на работе) с просьбой спрятать семью Аракелова в нашей квартире. Мама тут же перевела всю семью Аракелова в нашу квартиру, и мы стали ждать, когда уйдут турки. Женщины и дети обоих семейств стояли под иконами, как одна семья.

На заводе, куда также прорвались турки, мой отец вместе с другими рабочими спасли Аракелова и других армян. Туркам не удалось осуществить свое намерение, хотя в других районах погибло немало армян.

Рабочий Баку – колыбель отечественной нефтяной промышленности – воспитал меня и дал мне путевку в жизнь. Надо ли говорить, что рос я с верой в прекрасное будущее моей страны, потому что мой город и окружающие его нефтяные промыслы – кладезь огромных богатств, которые обеспечат это будущее.

Мальцом носил я отцу обеды на завод. И здесь мое мальчишеское любопытство не знало границ. Так и получилось в моей жизни, что я стал очевидцем главных событий, связанных с развитием нефтяной отрасли в тот период.

В нашей стране добыча нефти началась с рытья колодцев. И только этим способом она добывалась многие годы, вплоть до конца прошлого века.

Родина колодезного способа добычи нефти – Азербайджан, что подтверждается удивительной находкой в пос. Балаханы. Здесь с 35-метровой глубины заброшенного колодца был поднят камень с надписью, что этот колодец сооружен мастером Мамед-Нуроглы в 1594 г.

Постепенно на смену допотопному, ручному способу добычи нефти приходили, более совершенные, разработанные в России методы. И все же добыча нефти по-прежнему оставалась делом очень трудоемким и физически крайне тяжелым. Основным ее способом было так называемое тартание желонкой. Что такое желонка? Это почти обыкновенная труба, чаще всего диаметром 25 см, длиной 10 м. Опускалась она в скважину лебедками на канате и с помощью нехитрых механизмов поднималась с нефтью наверх. Можно представить, какова была производительность и экономичность этого способа. Довольно примитивной оставалась и техника бурения скважин.

И все же темпы становления нефтяной промышленности в нашей стране для того времени нужно считать очень высокими. Будучи мальчишкой, я понимал, что жизнь нефтяников станет легче с появлением на нефтяных скважинах в 1923–1924 гг. глубинных насосов и станков-качалок. Они быстро вытесняли устаревшую желонку.

Тогда же шла массовая замена ударного способа бурения более производительным – вращательным бурением с выносом на поверхность разрушенной породы глинистым раствором. Энергия пара и двигателей внутреннего сгорания быстро вытеснялась мощью энергии электрической. В те годы это казалось настоящим чудом. И все мы восторженно радовались этому. К середине 1928 г. практически все насосные скважины в Баку работали на электродвигателях – таким образом, добыча нефти была полностью электрифицирована.

Вот в такое время в 1928 г. стал я, к великой радости моего отца, студентом Бакинского политехнического института, пожалуй, самого престижного вуза республики. Тогда это было самой заветной мечтой бакинских мальчишек, твердо усвоивших формулу индустриализации: «Нефть – это кровь индустрии». Нефтяник – главный герой советского времени – такое осознание пришло ко мне настолько рано, что, кажется, с ним я и родился. С малых лет я слышал от старших об огромном значении «черного золота» (так называли нефть еще в древности), о том, что российские нефтяники большие мастера в этом деле, одни из лучших в мире. Как же мне было не гордиться, что скоро и я им стану!