Иван Клула - Борджиа

Теперь Карл VIII хочет получить от папы инвеституру как король Неаполя и добиться своего провозглашения как предводителя крестового похода. Александр дает ему понять, что сначала хочет получить клятву послушания короля. В результате очень долгих переговоров решено, в какой форме будет произнесена клятва. Папа будет там признан как «Настоящий наместник Христа и преемник Святого Петра». Взамен король хочет добиться уступки: уменьшить до 10 количество дворян, баронов и прелатов, которые будут переданы в качестве гарантов неприкосновенности принца Джемаля, хотя папа требует, чтобы их было 40. Спор продолжается в течение трех часов. Наконец текст компромисса выработан, его читают два нотариуса: на латыни Этне де Нарви, представляющий папу, а по-французски — Оливье Иван, причетник епархии Ле-Мана, представляющий короля. После весьма утомительного рабочего собрания все расходятся.

На следующий день, 19 января, после вчерашних дискуссий король и его окружение чувствуют себя одураченными. Карл хочет, чтобы папа узнал о его плохом настроении. Утром, когда Александр входит в зал консистории, короля там нет. Он отправляет к нему епископа Конкордии и Буркарда, который записывает: «Он был в своей комнате, около огня, в жилете и без штанов». Карл спокойно и медленно продолжал одеваться. Потом спустился в собор послушать мессу и возвратился завтракать в Ватикан. Час прошел, а короля все еще не было. Александр решает начать заседание. Он направляется в зал Попугая, где принимает папский убор — драгоценную красную мантию без шва, сделанную для папы Иннокентия VIII, и тяжелую митру из золота и серебра Павла II. Он усаживается на своем троне, но короля все нет. Устав, Александр снимает свою тяжелую митру и надевает легкую. Еще раз посылает церемониймейстера к королю в сопровождении четырех кардиналов и шести епископов. Карл, который продолжает свою трапезу, заставляет их ждать еще полчаса, затем еще полчаса беседует со своими советниками по поводу принятия присяги повиновения. Наконец он направляется в консисторию. Предупрежденный о его приходе, Александр опять надевает свою драгоценную митру. Он с удовлетворением наблюдает за тем, как король три раза преклоняет колени в соответствии с ритуалом и целует его ступню и правую руку. От имени своего повелителя Жан де Гане просит папу оказать ему три милости, «которых обычно просят вассалы перед тем, как произнести клятву повиновения». Первая состоит в том, чтобы подтвердить все привилегии, традиционно даруемые Всехристианнейшему королю и его семье; вторая — предоставить ему инвеституру Неаполя; третья — отказаться от гарантий восстановления Джемаля-Султана. Папа выполняет первую просьбу, но говорит, что две другие он должен обсудить с кардиналами. Несмотря на уклончивый ответ, королю теперь трудно отказаться от клятвы повиновения. Скороговоркой он произносит свою клятву: «Святой отец, я принес свое повиновение и благоговение Вашему Святейшеству, как делали это мои предшественники, короли Франции». Далее председатель Жан де Гане раскрывает смысл слов своего повелителя: «Он признает вас, Преподобный Отец, верховным понтификом христиан, истинным наместником Христа, преемником апостолов Петра и Павла. Он выражает вам свое сыновнее почтение, как это всегда делали его предшественники, короли Франции, по отношению к верховным понтификам. Самого себя и все то, что ему принадлежит, он вверяет Вашему Святейшеству и Святому престолу». Александр добился того, что ему было нужно: признания законности его избрания. Но взамен он не дал ничего. Он не даровал неаполитанской инвеституры. Демонстрация плохого настроения короля ничего не принесла!

Карл, правда, все еще надеется, что ему удастся хотя бы получить папское благословение того предприятия, которое он называет крестовым походом. Было условлено, что благословение ему будет дано во время торжественной мессы 20 января, в праздник святых Фабиана и Себастьяна. В это утро папа и двадцать кардиналов собираются в зале Попугая. Затем эта процессия направляется к главному алтарю собора Святого Петра, но почетное место, предназначенное королю, пустует: он присутствует на закрытой мессе в часовне святой Петронилы с другой стороны собора. Когда служба закончилась, король проголодался и отправился пообедать в дом каноника, расположенный по соседству. Из Ватикана ему доставляют блюда, горшки, бутылки. Все это проносят через весь собор мимо Александра VI, терпеливо ожидающего у подножия главного алтаря. Наконец, четверть часа спустя, король занимает место справа от папы. Церемониймейстер предлагает ему передать понтифику воду для омовений, король соглашается: «Если это приличествует королям». На латыни и греческом звучат Послания Апостолов и Евангелие, проходят церемонии причащения под обоими видами, монстранц [16] Монстранц — сосуд из золота и серебра, выставляемый на алтаре и содержащий освященную облатку. Покрова Вероники с отпечатком Лика Господа и Святого Копья, папского благословения, провозглашения отпущения всех грехов: прекрасно разыгранный спектакль папского церемониала полностью удовлетворяет любопытство Карла VIII, но никоим образом не утверждает его в роли предводителя крестового похода.

Александр осторожен и не делает никаких заявлений по этому поводу. Он лишь дарует королю милость, которая ему ничего не стоит: кардинальский сан его кузену Филиппу Люксембургскому, епископу Ле-Мана. Об этом сообщается 21 января, и в этот же день папа жалует звание и кольцо епископу Сен-Мало, тоже получившему все атрибуты кардинальского сана.

Долгое пребывание войск в Риме заканчивается волнениями городских жителей. Между швейцарскими солдатами французской армии и каталонцами гарнизона замка Сант-Анджело начинается настоящее сражение. Кардиналы оппозиции снова начинают выражать свое недовольство. Кардинал Перо, воспользовавшись папским прощением, злобствует. «Он обвинял понтифика, — пишет Буркард, — в преступлениях, симонии, плотских прегрешениях, отношениях с Великим Турком и их взаимопонимании. Как мне сказали (если, конечно, это правда), он заявил, что понтифик — великий лицемер и настоящий плут».

Ничто не может изменить намерений Александра: ни беспорядки в общественных местах, ни недовольство внутри курии. Он решил успокоить короля, польстив его самолюбию, но не дав ему ничего существенного взамен. В воскресенье, 25 января, праздник обращения святого Павла, он приглашает сопровождать его в процессии, традиционно направляющейся к собору Святого Павла — за городскими станами. Как обычно, французы устраивают в храме страшный беспорядок. Но Александр на все закрывает глаза. Более того, он оказывает королю еще одну бесплатную честь: позволяет тому преклонить колени на одной с ним скамеечке в тот момент, когда он дарует верующим сто лет полного отпущения грехов. А ведь время, вырванное у чистилища, — гораздо большая милость, чем инвеститура какого-то земного королевства?