Игорь Курукин - Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

Менее виновные сидели в гарнизонной тюрьме. В 1732 году среди 52 арестантов крепости Святого Креста находился драгунский поручик Карл Бланкер, в ссоре выстреливший из пистолета в прапорщика соседнего полка Валутина; задержанные по неизвестному «секретному важному делу» каптенармус Петр Буравов и рядовой Николай Полуграбленой; уличенные в «делании оловянных копеек» предприимчивые солдатики Тимофей Буров и Семен Рыбников. Их соседями были попавшиеся на воровстве горцы; «костековцы уздени» Казбулат Алиев и Урдаша Карактенов, которые «российских людей продавали тавлинцам»; плененные во время набега кубанские татары вместе с невесть как оказавшимся в их рядах запорожским казаком Василием Соломкой и казаком-некрасовцем Андреем Зиминым, сданным под караул кабардинскими князьями {504} 504 См.: РГДА. Ф. 248. Оп. 8. № 439. Л. 996-999. .

Среди нехитрых солдатских радостей были награды. За успешную оборону крепости от войск шамхала в 1725 году унтер-офицеры получили по рублю, а капралы и рядовые — по полтине {505} 505 См.: Бутков П.Г. Указ. соч. Ч. 1. С. 81. . Добыча, взятая во время «партий», когда солдаты и казаки забирали «пожитки» горцев (медную посуду, ковры и прочее), тут же переходила в руки «маркитентеров» — у крепости Святого Креста раскинулся шумный базар, где «имеется торгование с приездными купцами российскими, армянами, горскими чеченцами, татары и протчие» {506} 506 Гербер И.Г. Указ. соч. С. 63. . Служивые развлекались азартными играми, по праздникам устраивались фейерверки и выдавалась казенная водка. Тогда и море казалось им по колено, но попытки появиться за пределами лагеря оканчивалась для гуляк гибелью или пленом: «Пушкаря полкового, который напившись, поехал в поле, татары изрубили» {507} 507 Дневные записки малороссийского подскарбия генерального Якова Марковича. Ч. 1. С. 151. . Впрочем, гулять многим было не на что: вино из лагерного казенного кабака стоило в 1724 году очень дорого — по три-четыре рубля за ведро, отчего Сенат, к радости оборотистого Марковича, разрешил «черкасам и казакам, которые там обретаются, вино и табак провозить и продавать свободно повольною ценою». Но уже в 1726 году казацкие выгоды уменьшились — товара было привезено много, и служивые могли покупать ведро водки по «указной цене» в 1 рубль 40 копеек, а местный чихирь и того дешевле — по 80 копеек.

Самой же страшной бедой были болезни. Маркович в дневнике писал о смерти лишь своих знакомых и сослуживцев, но однажды указал убыль «из команды обозного Прилуцкого чрез один сей месяц (март 1726 года. — И. К.) 284 человека». За период с декабря 1724-го по ноябрь 1725 года общие потери Низового корпуса составили 6237 человек; из этого количества в боях погибли только 74 человека; 13 утонули, а 5097 солдат, офицеров и казаков «померли» {508} 508 РГДА. Ф. 9. Отд. II. № 78. Л. 707. . Долгоруков наличном опыте почувствовал местный «злой и язвителной нездоровой воздух»; в официальном письме Макарову прорывается его боль: «Толко у меня одно радование было, и то Бог отнял» (в Дербенте скончался его племянник Иван).

Высокой смертности способствовало «скудное пропитание» солдат, состоявшее, по словам князя, практически из «хлеба и воды», да и те были далеко не лучшего качества {509} 509 См.: Там же. № 77. Л. 1169-1169 об. . В донесениях Долгорукова из Гиляна содержится составленная штаб-лекарем при корпусе Антонием де Телсом записка о состоянии гарнизона. Из нее следует, что летом войска страдали от «жаров превеликих и яко бы огнем палящих», а осень и зима были «зело дождевые с мерной теплотою», и только весна являлась относительно благоприятным временем года для пришельцев из «холодного климата». «Туманной и болотной воздух» зимой и осенью способствовал порче провианта, состоявшего в основном из муки и крупы; червивое мясо и местные фрукты вызывали у солдат «кровавые поносы» и «преострые бещисленные лихорадки», которые «в кратком времени житие их в смерть превращают» {510} 510 См.: Там же. Л. 1178-1181 об. .

Согласно рапортам Левашова, за пять месяцев (с 1 июня по 1 ноября) 1725 года из его «команды» в Гиляне умерли 1425 человек (почти целый полк!); за четыре месяца (с 1 июля по 1 ноября) 1726 года- 648 человек (в июле 71, в августе 110, в сентябре 184 и в октябре — 283), а из оставшихся 7125 солдат и офицеров регулярной армии больными числились 2504, то есть 35 процентов {511} 511 Подсчеты наши по рапортам В.Я. Левашова: АВПРИ. Ф. 77. Оп. 77/1. 1726. № 4. Л. 98; РГДА. Ф. 9. Отд. II. № 77. Л. 1172-1775. . Доктор и сам долго не выдержал здешних условий — в июне 1727 года «о себе объявил, что он имеет многие болезни и невозможность, от которой имеет опасность от здешних воздухов», и отбыл в Астрахань; командующий должен был требовать его замены.

Ввиду отсутствия иных кандидатур князь просил назначить штаб-лекарем полкового врача Ростовского драгунского полка Ефима Маса {512} 512 См.: Сборник РИО. Т. 63. С. 623-624. . Для сравнения можно привести данные о смертности в полевых войсках на Украине: в 14 драгунских полках за сентябрь-ноябрь 1723 года скончались 70 человек. В самой худшей ситуации оказались страдавшие от «лихорадки и поноса» Кроншлотский и Олонецкий полки, в первом было 16 умерших и 151 больной; во втором — 19 умерших и 213 больных {513} 513 См.: РГДА. Ф. 248. Оп. 7. №385. Л. 270-310. .

«Превращение в смерть» облегчалось отсутствием медицинской помощи и лекарств: в крепости Святого Креста не было какого-либо помещения для больных, и они вынуждены были «в палатках лежать без всякого надлежащего покоя и прочего довольства», пока в 1733 году не был получен указ о создании госпиталя {514} 514 См.: Сборник РИО. Т. 106. С. 456. . В ноябре этого года прапорщик Астраханского драгунского полка и лазаретный комиссар Артемий Хотянцев докладывал о проделанной работе: «Имеется в лазарете под больными постели и подушки холстяные, набитые сеном, которые меняли по 2 раза, а порции даются больным на день каждому человеку: вина по 1 чарке, пива по 1 осьмухе, мяса в мясные дни на неделю по 5 фунтов, масла по 48 золотников; получают также калачи, а тяжело больным в пост доктор дает мясо и масло, а на припарку и на спирт больные и раненые получали вино и уксус» {515} 515 Цит. по: Чекулаев Н.Д. Российские войска в Дагестане в контексте кавказской поли тики России (1722-1735 гг.). С. 166. .

Даже в самом большом лазарете в Астрахани, куда отправляли больных с Сулака и из Баку, работал всего один врач. Да и квалификация персонала была недостаточной: в Дербенте лекарь Рифтер был отдан под суд за то, что без врачебного консилиума ампутировал солдату ногу, которую можно было вылечить. В марте 1727 года Верховный тайный совет обсуждал вопрос о посылке в Гилян «оптеки с медикаментами» и лекарей. Первую смогли отправить в войска только летом следующего года, а в отношении персонала Медицинская канцелярия оказалась бессильной помочь — в ее распоряжении не было опытных специалистов, и Верховный тайный совет мог только направить в войска «подлекарей» из числа учеников при Московском «гошпитале» {516} 516 См.: Сборник РИО. Т. 63. С. 194, 388-389, 392; Т. 79. С. 491. .