Андрей Буровский - 1941. Совсем другая война (сборник)

Как глава государства Сталин был обязан и действительно внимательно относился к вопросам прежде всего материального обеспечения обороны — производства вооружений и боеприпасов, создания стратегических резервов, структуры Вооруженных сил и т. д. И здесь был компетентен.

Как глава государства, обладающий к тому же исключительным авторитетом и в силу этого облеченный не только огромной властью, но и огромной ответственностью за все происходящее в государстве, Сталин, конечно, был знаком с общими планами возможной войны и не только обсуждал их с военными, но и высказывал свое мнение на сей счет, которое учитывалось.

Но конкретное стратегическое планирование — это уж, позвольте, профессиональный «хлеб» военных, Генерального штаба, товарищей Мерецкова, Жукова, Ватутина, Смородинова, Василевского…

Да, Сталин был ошибочно уверен в том, что Гитлер основной удар нанесет по Украине. Однако за такой вариант объективно говорило многое. К тому же и военные не очень-то упирались, соглашаясь со Сталиным.

И дело было не в поддакивании (Сталин, вообще-то, бездумного поддакивания не терпел), а в том, что, во-первых, удар по Украине для немцев был действительно стратегически оправдан настолько, что после всех успехов на Московском направлении Гитлер был вынужден-таки в ходе войны переориентировать войска на юг, к Киеву, и дальше.

Во-вторых, имелось и еще одно как минимум обстоятельство. Выявленное, к слову, не мной.

Сталина сегодня упрекают в том, что он неверно определил направление главного удара Гитлера. Мол, немцы ударили на Минском направлении и далее на Смоленск и Москву, а Сталин предполагал главный удар в южном направлении, на Украину.

Но вот генерал-полковник Горьков в своей книге 1995 года «Кремль. Ставка. Генштаб», книге, к Сталину не очень-то лояльной, высказал интересное соображение. Весь тогдашний руководящий состав Наркомата обороны и Генштаба был тесно связан именно с Киевским военным округом. Нарком Тимошенко и начальник Генштаба Жуков им командовали, первый заместитель Жукова, Ватутин, служил там начальником штаба, начальник оперативного управления Генштаба был у него заместителем. И, как пишет генерал Горьков, «все они считали главным для себя, а значит, и для всех, то, к чему они привыкли».

То есть товарищи Тимошенко и Жуков, выделив «родной» им Особый Киевский военный округ как наиболее важный, поддержку Сталина в такой оценке КОВО получили и на том успокоились.

И вместо того чтобы не вылезать с марта 1941 года из приграничных округов, отслеживая динамику ситуации, руководители РККА (не только Тимошенко с Жуковым) удовлетворились тем, что разрабатывали, сидя в Москве, оперативные и мобилизационные планы.

Дело это, конечно, нужное, но ведь и этого толком сделано не было! Оперативный план 1941 года предусматривал начальный период войны продолжительностью 15–25 суток боевых действий до вступления в дело главных сил.

А претензии по сей день предъявляют к товарищу Сталину.

Что получалось?

С одной стороны, общие размеры имевшихся к 22 июня 1941 года вооружений и резервов, количество современных образцов военной техники, численность сил прикрытия, их оснащенность и т. д. были в принципе такими, что приграничное сражение тогдашняя Красная Армия убедительно выиграть, конечно, не смогла бы, и армии прикрытия не смогли бы перенести боевые действия на территорию агрессора.

Но свести приграничное сражение «вничью» силы прикрытия все же смогли бы — если бы были умно и вовремя ориентированы руководством НКО СССР и ГШ РККА. Это как у Мальчиша-Кибальчиша: «Нам бы только ночь простоять да день продержаться».

Если бы Мерецков и Жуков ориентировали войска верно (что как профессионалы они обязаны были сделать), то есть ориентировали бы их на мощный удар немцев всеми силами сразу, то двадцать пять — не двадцать пять, пятнадцать — не пятнадцать, но неделю армии прикрытия продержаться смогли бы и уж Минск на шестой день войны не сдали бы.

Материальные и человеческие возможности к тому были.

Но руководство Вооруженных Сил СССР ориентировало подчиненные ему войска в своих планах на 1941 год неверно. Оно не ориентировало войска сил прикрытия границы на отражение сразу мощного, внезапного и предельно массированного удара немцев. И такая установка «сверху» сразу резко снижала наши шансы на пристойное для нас развитие приграничного сражения. Снижала уже потому, что она дезориентировала и расхолаживала войска.

Другими словами, мы к лету 1941 года и были готовы к оборонительной войне, и в то же время к ней готовы не были.

В странной слепоте оперативного плана на 1941 год, возможно, сказалась еще «Тухачевская отрыжка» в нашем военном строительстве. Ниже приводимый пример я использую уже не в первый раз, но буду приводить его раз за разом по причине его разоблачительности для генералитета и теоретиков «Тухачевского» образца.

Удивительные данные отыскиваются в рассекреченной в 1990 году стенограмме доклада начальника Генерального Штаба РККА генерала армии Мерецкова на Совещании высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 года. Даже в 1940 году по советским уставам стрелковая дивизия штатной численностью в 17 (семнадцать) тысяч человек выделяла в первый эшелон наступления 640 (шестьсот сорок) бойцов.

320 бойцов в ударной группе и 320 — в сковывающей.

И еще 2740 (две тысячи семьсот сорок) бойцов ждали прорыва обороны, чтобы «развить успех».

Каково?

Мерецков в своем докладе не указал конкретного устава, содержащего подобный удивительный «расклад» для сил стрелковой дивизии, но, как я понимаю, это мог быть только новый Боевой устав пехоты 1938 года (часть 1-я), который заменил прежний Боевой устав пехоты конца 1920-х годов. Вряд ли в 1938 году, к моменту принятия нового БУПа (часть 2-я была принята, к слову, в 1942 году), какие-то серьезные разработки его проекта, проведенные в середине 1930-х годов, были отброшены как негодные. То есть в БУП-38 был, надо полагать, вложен «труд» и «Тухачевской» когорты, а смысл «гениальных идей» выражался русской пословицей: «Один с сошкой, семеро с ложкой».

Но ведь и оперативные планы Генерального штаба предусматривали к лету 1941 года нечто подобное — армии прикрытия сражаются, а основные силы только раскачиваются.

Целых полмесяца!

С учетом того, как реально развернулись события, тот, кто знает историю войны, может заметить: «И слава богу, что не все подтянули к границе! Если бы подтянули все, то немцы и разгромили бы все, все перемололи бы и после этого свободно двинулись бы на не прикрытую войсками Москву».

Так-то так, да не совсем!

Если бы оперативный план Генштаба рассматривал открытие боевых действий немцами реалистически и профессионально, то ведь и психологическая готовность войск была бы иной. Даже в армиях прикрытия.